Пороги

В 1478 году деревня была отобрана Иваном III у архиепископа Феофила и после конфискации вместе с волостью отписана к государеву двору. А после шведского нашествия волость оказалась полностью разорена, в письменных документах тех лет сохранилась только деревня Великий Колодезь на Большом Пороге. Легенда же гласит, что источник воды рядом с деревней обладал удивительным заживляющим свойством. Достаточно было промыть раны этой водой, и они быстро заживали. А если ее испить, то излечивались и внутренние хвори. Поэтому колодец служил объектом поклонения местного населения.

На военно-топографической карте Санкт Петербургской губернии 1863 г. отмечена деревня Валимъ, в скобочках дано второе название деревни – М. Порогъ, т.е. Малый Порог, видимо, названная так из-за соседства с деревней Порогъ, которая в архивных документах XIX в. именуется Большой Порог или Большие Пороги.

Название Пороги связано с тем, что на реке в этом месте до возведения высокой плотины ГЭС были опасные пороги, называвшиеся в те времена Волховскими или Гостинопольскими. Их протяженность составляла 9,5 км, а начинались они у городища, расположенного возле деревни Новые Дубовики, и заканчивались у старинного поселения Гостино Поле, или Гостинополье. Эти пороги были наиболее опасны для судов, так как перепад воды составлял здесь около 10 метров. Судя по архивной карте 1761 г. (РГИА. Ф.1399, оп.1, №109, л.1), эти пороги (в перечислении с севера на юг) включали косы: Ветхой Бор, Дубецкая, Новый Бор, Плохая, Волок и пороги: Берёзовый, Петровский, Валимский, Гремот, Несон, Вельцы. А прямо напротив самой деревни находилось три острова, и в низкую воду даже в наше время, если точно знать, где они находились, можно на них постоять.

Жители деревни активно занимались рыбной ловлей — поочередно с рыбаками села Петропавловского на противоположном берегу. К воде рыбаки спускались у Валимского ручья, который называется точно так же, как и ручей на противоположном берегу. В некоторые годы уровень воды в этих местах не достигал и 30 сантиметров, и рыбаки занимали свои излюбленные места, которые назывались тонями. А чтобы обеспечить устойчивость против сильного течения, когда рыбаки заходили по пояс, к лаптям веревками крепились железные четырехугольные подковы с заостренными шипами, каждая до 2,5 килограммов весом.

Кроме рыбной ловли, жители деревни издавна владели искусством проведения судов через речные пороги, за что получали неплохую плату, которую выдавали им в селе Михаила Архангела. Более крупные, чем паузки, суда волочили по берегу, затаскивая их в Шкуриной Горке и далее по низине за деревней. Еще не так давно там можно было наблюдать следы волока, а теперь они заросли и почти полностью стерлись. Конечно, необходимость такой операции зависела от меняющегося из года в год уровня воды, а также грузоподъемности и осадки самих судов.

По словам местного жителя Сергея Суханова, один из его предков являлся лоцманом и бесстрашно проводил суда по этим опасным порогам. В конце XVIII века Екатерина II, отправившаяся в Крым по приглашению своего фаворита Потемкина, останавливалась в этих местах, чтобы отобедать на вершине большой сопки в районе села Михаила Архангела, откуда и наблюдала в подзорную трубу за лоцманами, проводившими суда. Люди всячески извивались и гнулись в бурном и мощном течении воды. Императрица очень удивилась смелости лоцманов, после чего учредила им зарплату из государственной казны.

Почти сразу после отмены крепостного права в Порогах и окрестных деревнях начались крестьянские «резоны», адресованные Петропавловским сельским обществом на рассмотрение министру внутренних дел Валуеву против «возвышения» оброка: их бывшие помещицы Чичерина и Фон Молер подняли его с 10 до 13 рублей. Сестры мотивировали это тем, что их временнообязанные крестьяне проживают в исключительно выгодной местности, которая предоставляет им выгоды во время рыбной ловли и судоходства. Кроме того, они просили тот же Съезд об утверждении за ними права по-прежнему взимать установленную плату с паузков, принадлежащих крестьянам. На этих паузках, перевозили грузы, которые снимали для облегчения тяжелогрузных судов, приходящих с Ильменя и с Волги по Вышневолоцкой водной системе. Суда разгружали на Гостинопольской пристани, спускали их через Волховские пороги и потом опять загружали на те же суда. Право это основывалось на грамоте, данной их прадеду императрицей Екатериной II, где было сказано: «даруется владельцу право на воды и рыбныя ловли». И вот какими строками Александра Чичерина завершила свое прошение: «...и тем не лишить семейство мое возможности к существованию. Имение мое всегда было оброчное, а в настоящее время все лучшия земли отходят в надел крестьянам. Я же остаюсь при болотах, не возделанных землях и без главнаго доходу».

Крестьяне же посчитали, что это прошение составлено не по закону и им во вред как касательно бичевника, так и рыбной ловли. Но оброк им всё же повысили на 1 рубль в связи с тем, что живут они на самой реке и занимаются лодочным проводом барок. Однако и с этим решением крестьяне были не согласны, так как промысел этот был делом не каждого жителя. Вот отрывок из их ответного прошения: «...Стало быть при прежних порядках далеко не всякаго и сила брала лодку завесть; у одной только третьей части домохозяев лодки были; другие этим промыслом и заниматься не могли, и класть на них лишний рубль за лодочный промысел не приходится. Да и доход от провода лодок хороший год есть, а то бывает и в убыток. За провод лодки дают средним числом 10 р. 50 к., а расходу было: 1) рабочим за перегрузку – 2 руб., 2) за нагрузку ниже порогов снова 2 руб., 3) за наем лошадей для подъема лодки чрез пороги 3 руб., 4) на харчи – 1 руб., и 5) помещице за каждый провод – 40 коп.; всего и оставалось 2 руб. 10 коп. на неделю, не считая, что стоила лодка и такелаж, да починка ея. В год средним числом бывало по 6 проводов. Стало быть доход был всегда не большой. А главное то, что этот 11-й рубль ни под какую статью закона не подведешь...»

И небольшой отрывок уже из Приговора, который подписало множество местных крестьян: «...Рыбный лов в р. Волхове с испокон веку был в нашем пользовании. Против самого поселения, где главная тоня, от руба Такальницкаго до руба Козельскаго, лов был очередной с крестьянами, что на другом берегу Волхова сидят; на каждую артель в 60 человек приходилось по одному дню лова в неделю. За это платили мы помещице до сей поры по 4¼ коп. с каждаго пойманнаго здесь сига; остальная рыба шла нам даром. А выше и ниже поселения лов был вольный, и очередей для него не было и платы за него помещице никакой не шло. Статья эта была для нас подмогою в хозяйстве важною, потому что с земли в наших местах доход самый плохой: озимой хлеб она (земля) мало мальски родит, а яровой вовсе плохо. Потому рыбный лов должен быть в нашем пользовании безплатно по всему Волхову в нашем имении, кроме главной тони, что против селения; за нее мы по закону согласны платить по-прежнему, по 4¼ коп. с сига, если нельзя будет принять ее в 10- рублевый оброк. А за лодочный промысел или за какие другие промыслы, что местными выгодами в уставной грамоте названы, с нас сборов никаких сверх оброка, какой на губернию назначен, взимать не приходится. Второе дело, — что лодочный промысел вольный; откуда кто ни пришел – всякий волен наниматься; стало быть то не местная выгода, в которой нам помехи ни от кого сторонних нет. А главное то, что выгода эта нам не от помещицы. В законе сказано, ст.143, п.5, что оброк дозволяется поднять, коли помещица особыя выгоды предоставит; а пороги Волховские помещица ни дать, ни отнять не вольна. То не в заслугу ей, что сели мы на порогах речных. Та выгода не от усадебной, полевой или иной земли, что от нея нам в надел пошла; и не от нея надел взяли, а приходят же другие крестьяне на те же пороги промышлять. С них она в былые годы не могла брать, как с нас, по 40 коп. за поездку; а теперь по закону и с нас ни этого сбора, ни другой какой прибавки к оброку быть не должно; 10 — оброчный рубль сам по себе на промыслы накинут по губернии.

Потому просим мы Ваше Высокопревосходительство, чтобы у нас 11-й рубль с оброка снять, а рыбную ловлю в наше пользование воротить, — на главной тони за особую плату, если следовать будет, а в других местах реки – безплатно».

Помимо прочего у местных крестьян с бывшими помещицами в то время возникали и земельные разногласия, которые они долго не могли разрешить.

До 1582 года в Порогах была построена деревянная церковь преподобного святого Сергия Радонежского, разоренная в Смутное время. К сожалению, место ее расположения которой до сих пор доподлинно неизвестно. А в 1898 году вместо обветшалой на тот момент большой Порожской Покровской часовни, находившейся возле каменного креста, была воздвигнута деревянная церковь-школа, которая действовала до 1936 года во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Она находилась, по словам местных жителей, недалеко от современного дома 48-А между двух берез, возле ныне теперь уже утраченной братской могилы, к которой на празднование Дня Победы 9 мая возлагались венки. У Дмитрия Тюрикова даже имеется её фотография, но к сожалению, мне увидеть снимок не удалось.

А здание другой школы сохранилось до сих пор, хоть и перешло теперь в частные руки. Находится этот дом почти на самом берегу. До революции здесь была «чайная», куда захаживали бурлаки, таскавшие лодки через речные пороги с помощью лошадей. Во время войны в этом же здании располагался госпиталь, а позже сельсовет, где проходили выборы. В соседнем же 48-м доме в то время проживала учительница, преподававшая в этой школе.

Неподалеку, на возвышенности возле берега, почти напротив церкви Петра и Павла, что располагалась в своё время на противоположном берегу в селе Петропавловском, находился каменный крест. Сам крест был запечатлен археологом Репниковым, тщательно изучавшим эти края, а точнее, фотографом этнографического отдела Русского музея Машечкиным, сопровождавшим Репникова по Новоладожскому уезду. Сейчас крест утрачен, а основание его свалилось в реку и при низкой воде, по словам местных жителей, его бывает еще видно.

Воронин, как и некоторые другие авторы, считал, что этот крест был поставлен для обозначения Волховских порогов, поскольку именно в этом месте они и начинались (Воронин, 1951, с.298). Однако он, скорее всего, ошибался. На Волхове существовали две большие группы порогов. Верхние – Пчевские, они тянулись почти на 10 км, на них была масса поворотов и узкий фарватер. Нижняя группа порогов – Волховские (они же Ладожские), они состоят из двух частей. Первая часть – около села Вельсы (ныне – Вельца), где суда, шедшие из Новгорода, разгружались, а товар перевозили по берегу. Нижняя часть – Петропавловские пороги, они начинались около деревни Валим (глубина фарватера около 83 см) и заканчивались чуть выше деревни Дубовики (глубина фарватера 140 см). (РГИА. Ф. 1487. Оп. 52. Д. 25). Деревня Пороги находилась практически посередине нижней части порогов на левом берегу Волхова. Именно здесь и стоял каменный крест, хотя вполне возможно, что сюда его перетащили в более позднее время. Местные жители, по данным конца XIX в., этот крест связывали с Антонием Римлянином, а не с обозначением опасных Волховских порогов. «Святой угодник Божий во время чудесного своего шествия из Рима в Новгород останавливался на камне в пределах нынешнего погоста Михайловского, вероятно, около деревни Порог. По словам народной легенды, святой будто бы выходил на гору, на берег, чтобы утолить голод. Но жители не почтили его с присущим русскому народу гостеприимством, дав ему только кусок хлеба с солью. Преподобный угодник Божий осудил жестокосердие жителей и пророчески изрек о них: «Будете и вы сами не сыты и не голодны, поелику забываете страннолюбие». К этому народное предание добавляет, что святой, отходя в дальнейший путь, оставил здесь «вареги» («вачоги») – рукавички, которые, по другому варианту, были будто бы похищены у него местными жителями, отчего и пошло про них прозвание «вáжочники». Однако «вáжочниками» прозывали тогда жителей Вындина Острова, поэтому вероятнее всего, что Антоний останавливался в Вындине, а не в Порогах. Место, где был установлен крест, издавна пользовалось особенным религиозным почитанием у местных жителей. А речной остров был переименован в Антониевский, ныне Антоновский. Но существует и другое предположение, что крест был установлен в память о погибшем здесь некоем епископе, которого упоминал в своей книге Адам Олеарий. Такие же каменные кресты стояли когда-то и в деревнях Дубовики и Заполек.

Вплоть до 1918 года здесь ежегодно 14 октября проходила торговая Покровская ярмарка, длившаяся 4 дня, которую в среднем успевало посетить 850 человек. Кроме того, местные жители отмечали и Яблочный Спас, который проходил 19 августа.

В 1769 году деревни Пороги, Кикино, Званка, Дубовики и прочие были пожалованы Екатериной II камергеру В.Г. Шкурину. После смерти камергера деревня Пороги и ряд других «со всем в них строением, с мельницами, прудами и рыбными ловлями, с рогатою и мелкою скотиной, с лошадьми и хлебом господским и крестьянским стоячим, молоченым и в земле посеянным, со всеми принадлежащими к деревням пустошами, починками и всякого звания угодьями, что иные есть на лицо», перешли во владение к его детям: Алексею, Сергею и двум дочерям.

В Порогах, как и в микрорайоне Халтурино, до сих пор живут родственники помещика Чичерина, который совместно с Моллером в свое время занимался сиговым промыслом. Один из домов, который они сейчас занимают, является зданием бывшей школы. А прямо на обрывистом берегу возле впадения Валимского ручья в начале прошлого века, по словам Дмитрия Тюрикова, жил цыганский барон со своей семьей. И здесь до сих пор остался фундамент от его дома и кладка под печку.

Поблизости от того места, где сегодня теннисная площадка, когда-то стоял сельский клуб, от которого почти ничего не осталось, кроме лестницы запасного выхода. В клубе показывали кино, устраивали танцы и другие культурные мероприятия. В этом же здании располагались библиотека и медпункт, а позже сделали пристройку с котельной, чтобы избавиться от пожароопасного печного отопления. Здесь же отмечали свадьбы и другие торжества. После развала СССР это здание стали сдавать в аренду, а после и вовсе сожгли.

Местные жители были бы рады возрождению клуба, только уже в другом качестве. Они бережно относятся к истории своего края и хранят множество реликвий и других ценных исторических артефактов, например, именные прялки, которые изготавливались вручную, а затем индивидуально раскрашивались и дарились девочкам в их день рождения. Также сохранилось немало кухонной утвари, ткацкие станки, музыкальные инструменты, рубанки, жернова, самовары и прочее, прочее, что можно было бы показать в местном музее. Прямо сейчас все это хранится в стенах обыкновенной сарайки на одном из дворов, где еще до революции располагался небольшой фарфоровый завод. И по рассказам Сергея Суханова (местного жителя), в его детстве они на этом месте часто находили фрагменты недоделанной или бракованной фарфоровой посуды. А у Дмитрия Тюрикова имеется множество старинных фотографий деревни, на которых запечатлены и церковь, и клуб, а также мост и другие достопримечательности.

В Порогах осталось не так много старинных домов, которые не пострадали во время войны. В одном из таких, хоть и не постоянно, а только в теплый сезон, живет Елена Луценко, чья мама рассказывала ей, что в один из дней, когда их стали эвакуировать из-за частых бомбежек, прямо во дворе разорвалась бомба, которая осколками изрешетила дом. Эти «раны» можно наблюдать и поныне, а осколки хозяева до сих пор выкапывают у себя во дворе. Когда вернулись из эвакуации, в доме обнаружили немало солдатских вещей, включая каску, сохранившуюся до сих пор. Елена предполагает, что их дом временно занимали бойцы Красной армии, так как совсем рядом проходила передовая.

Но большая часть довоенной постройки в Порогах утрачена, и сейчас можно увидеть меньше десятка таких домов. Один из них, некогда принадлежавший священнику, совсем обветшал и скоро полностью развалится. А на месте современного Киришского шоссе, построенного в 60-70х годах прошлого века и проложенного прямо через деревню, были сельхозугодья, чуть дальше — ромашковое поле. Основная дорога же шла прямо по берегу и была вымощена булыжником. Он, кстати, местами до сих пор сохранился. Такая мощеная дорога шла от Шкуриной Горки до самого Гостинополья и дальше, по ней даже ходили автобусы. Через Валимский ручей был перекинут широкий бетонный мост, обломки которого можно наблюдать и поныне. Именно под этот мост местные жители бегали прятаться во время фашистских авианалетов, что спасло немало жизней. Другие же прятались в окопах за домами на местном поле; кто не успевал добежать и спрятаться, нередко погибали…

Постановлением правительства Ленинградской области от 10 декабря 1996 года деревня Пороги со своей богатой и интересной историей вошла в черту города Волхова, став одним из его микрорайонов. По соседству располагаются садоводство «Пороги», одноименная железнодорожная станция, которая была расширена в 1984 году, и заброшенная ферма.

Теперь уже не узнать той прежней колоритной деревни. Дворы огородили высокими заборами, пустыри и часть береговой линии заросли бурьяном, из-за чего всё это место смотрится как-то неопрятно. А придорожный колодец закрыли на замок, так как кто-то начал его загрязнять. Да и самих порогов давно уже нет, а вместе с ними — и той далекой и непростой жизни. Вместо стремительной бурной реки шумит теперь только Киришское шоссе…

Алексей Ивушкин

Благодарю за помощь в сборе материала Дмитрия Тюрикова, Елену Луценко, Сергея Суханова и

Евгению Клокову.

Источники:

Ю. Сяков “Тайны Старой Ладоги”

“Волховские огни” от 16.02.2018.

П. Самокрасов группа ВК “Всю русу Ладогу обойдем” https://vk.com/club75646142

Потравнова А.Л., Хмельник Т.Ю. “Безмолвные стражи прошлого”

Архивное дело «Об увеличении оброка с временно-обязанных крестьян помещиц Чичериной и Фон Моллер села Петропавловского и деревень Большого Порога, Бор, Званки, Быльчина, Валима, Вельцы, Перевяжи, Бороничева и Горки и о претензии крестьян этих деревень», 1862-1879 гг., ЦГИА СПб. Ф.190