Эта долгая добрая память…

...Фотография эта не для слабонервных: на шестах, явно для устрашения публики, отрезанные головы с полузакрытыми глазами. А рядом на песке валяются обезглавленные тела. Нет, это не кадр из невзоровского «Чистилища» — снимку около сотни лет, и подпись под ним гласит: «Гонконг». Но впечатление от этого ничуть не меньше, чем от современного триллера. Потому что понимаешь: здесь всё взаправду, никаких декораций.

А вот другая картинка: жандарм сопровождает арестанта, по внешнему виду которого сложно определить, мужчина это или женщина. На голове платок, одет в шинель и мужские сапоги. Но более всего поражает лицо: явно бандитская рожа с четко выраженными признаками дебилизма. Подпись поясняет, что перед нами – «Еленка Бобельмеев, гермафродит. Грабил, убивал. Трупы гостей сжигал в печке». Да, оказывается, Чикатило имел достойных предшественников…

На снимке 1909 года изображена уличная сценка: посреди дороги экипаж, в котором сидят трое мужчин. В повозку запряжены длиннорогие буйволы, а сама повозка почему-то стоит не на колесах, а на салазках, хотя снега на острове Мадейра, где сделан снимок, в жизни не бывает. Дорога вымощена гладенькими округлыми камешками, которые океан полировал сотни лет, а потом выбросил на берег. Удивительно, но и сегодня, век спустя, ничего в этом транспортном средстве не изменилось; совсем недавно Ю.А. Сенкевич в передаче «Клуб путешественников» показывал Мадейру, по дорогам которой раскатывают точно такие же экипажи…

Я осторожно листаю старые, пожелтевшие от времени страницы альбома. Сам альбом украшен витиеватой надписью. Весит он никак не меньше пяти килограммов, переплет устроен так, что при помощи особого замочка закрывается. Когда-то хозяином этого альбома был К.П. Максимов. Об этом человеке в 1996 году на страницах «Волховских огней» рассказывал председатель Волховского общества краеведов В.В. Астафьев. Напомним коротко суть его рассказа.

О новоладожских купцах Ильинских волховчане знают многое: они и на церковь щедро жертвовали, и хозяйство вели рачительно, и парк на память городу заложили замечательный. Последней в роду Ильинских была дочь Елизавета Гавриловна, которая еще в прошлом веке вышла замуж за блестящего морского офицера Константина Прокофьевича Максимова. Бог не дал потомства Максимовым и потому после смерти Константина Прокофьевича его вдова, ненамного пережившая мужа, отдала свои последние сокровища – альбом да стереоскоп – соседке, Нине Павловне Малей: на хранение и долгую память. Память действительно оказалась долгой. Вот уже более полувека прошло с тех пор, как ушли в мир иной бывший царский офицер и его жена, а бесстрастные снимки все еще хранят следы их жизни.

Да только ли их? На страницах старого альбома – целая эпоха. Вот перед нами снимки морских судов с названиями русских городов: «Кострома», «Нижний Новгород», «Москва»… Всего таких судов было девять, построены они на добровольные пожертвования русских купцов. Таким образом создавался так называемый Добровольческий флот, который занимался транспортировкой грузов. Максимову довелось служить на одном из этих судов. Фотографии запечатлели сцены отправки арестантов из Одессы на далекий Сахалин. На одном из снимков крупным планом даны лица заключенных за решетку каторжников: в одних читается безысходность, слепая покорность судьбе, в других – отчаяние, в третьих – ожесточение. «Прогулку» через Тихий океан легкой не назовешь: люди страдают от приступов морской болезни, тепловых ударов. Несчастные лежат на палубе, под палящим солнцем. Надо думать, до далекого загадочного Сахалина добрались не все. А вот новый пейзаж. Угольные копи. Здесь многим из прибывших предстоит провести остаток своих дней. Поражает четкость всех конструкций, безупречная аккуратность строительства. А ведь все сделано из дерева, руками заключенных, которым бежать некуда. Здесь же рядом любопытные снимки местных жителей – гиляков. А вот группа корейцев-носильщиков с едким замечанием автора: они больше ни на что не способны. Ошибаться изволили, уважаемый, мы-то нынче весь корейский ширпотреб нарасхват раскупаем. И к императору ихнему, которого вы ослом назвать осмелились, мы тоже со всем нашим почтением. Кстати, об отношениях чуть позже, а пока продолжим знакомство с альбомом. С его страниц перед нами встает весь мир. Повезло же, однако, царскому офицеру: он своими глазами видел то, что мы можем наблюдать только по телевизору. Вот Коломбо, заклинание змей. Проницательный взгляд факира устремлен на кобру, поднимающуюся из мешка. Она, между прочим, смотрит на него таким же взглядом: кто кого?

А вот картинка идиллическая: каток в Кронштадте, елка посередине и кружатся пары. Дамы в длинных нарядах, кавалеры галантны и предупредительны. Здесь же – подъем колокола на Владимирский собор в Кронштадте. А совсем скоро многие из присутствующих станут свидетелями других церемоний: колокола полетят наземь без всякой торжественности.

Вот шторм на Мадейре. Волны беснуются у берега, развиваясь о камни. С ними мужественно сражается небольшой парусный корабль. Но больше всего поражает надпись: «Через час корабль был выброшен на берег».

Следующая страничка – необыкновенно четкие, до последнего листочка, пейзажные снимки: Цейлон. Тропический рай. С ним соседствует величественная панорама Афин девятнадцатого века. В отдалении на холме возвышается полуразрушенный Акрополис. Автор своим каллиграфическим, со всеми «ерами» и «ятями», почерком, особыми золотистыми чернилами, хорошо читающимися и сейчас, поясняет, кто и когда его воздвиг. На следующей страничке мы видим портрет самого Рамзеса: изображение мумии настолько четко и контрастно, что просто поражаешься уровню фотографической техники того времени. Переворачиваем страницу – перед нами последний крик моды: молодой японец, на теле которого не найти и сантиметра чистой кожи – сплошная художественная татуировка! А рядом – бывший православный храм Святой Софии в Константинополе, превращенный турками в мечеть. На следующем листе – знаменитый Нотр-Дамм в Париже, английский Ньюкасл в туманном мареве летнего дождя, чистенькие кварталы Нагасаки – еще того, довоенного, на долю которого выпала страшная судьба пережить атомную бомбардировку. ..

А теперь об обещанных отношениях с корейцами. Несколько лет назад Михаил Павлович Малей, ставший сегодня хозяином и хранителем старинного альбома, решил обратиться в корейское консульство в Санкт-Петербурге, чтобы подробнее разузнать о судьбе консула Кореи на Сахалине, который работал там в начале века. В альбоме хранится несколько его фотографий, поэтому вполне понятен интерес к его человеческой судьбе. Пожертвовал Малей несколькими снимками, вынул их из альбома и с сопроводительным письмом отправил в консульство. Ответом ему было молчание. Не пожелали корейцы вступать в какие бы то ни было отношения с русским пенсионером. Ну, что ж, на нет и суда нет…

А вот остальные снимки Михаил Павлович бережет. Не менее альбома дорожит еще одной диковиной – стереоскопом. Это чудное оптическое приспособление устроено так, что снимки, которые в него закладываются, приобретают объемность. Среди нескольких десятков специальных стереоскопических фотографий есть и более поздние, с изображением строительства Волховской ГЭС, строительных работ на железной дороге.

Уходят годы, незаметно и неумолимо течет вечность, унося с собою и нас. Кто-то исчезает бесследно, после других остается долгая память. Просто нужно найти время, прикоснуться душой к этой памяти, и тогда тени прошлого заговорят и раскроют свои загадки и тайны…

P.S. Михаил Павлович Малей, светлая ему память, очень беспокоился о судьбе своих сокровищ и собирался передать альбом и стереоскоп в один из волховских музеев. К сожалению, жизнь распорядилась по-другому, и бесценные свидетельства оказались в какой-то частной коллекции. Дай Бог, чтобы новый хозяин не развеял эту память, как пыль на ветру…