Меню
16+

«Волховские огни». Еженедельная газета Волховского района

31.05.2018 11:57 Четверг
Категории (2):
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 21 от 01.06.2018 г.

На берегах Волхова

к 100-летию районной газеты

Отрывки из воспоминаний Николая Кузьмича КУЛЕПЕТОВА, редактора районной газеты "Сталинская правда"

…Утих грохот боев на близком от Свири финско-советском фронте, и стройка (Свирьстрой) опять ожила. Я работал редактором многотиражной газеты в Подпорожье. В один из дней, который для меня оказался особенно памятным, в редакции раздался междугородный звонок. Вызывал Ленинградский обком партии…А вскоре состоялся примерно такой разговор с заведующей отделом пропаганды Клавдией Ивановной Домокуровой:

- Предлагаем тебе срочно выехать на Волховстрой. Где это, ты, конечно, знаешь. Необходимо возглавить там единую городскую и районную газету. Покажите ее нам, — обратилась она к сотруднице.

Газета выглядела солидно. Почти как "Смена". А называется архисолидно: "Сталинская правда". Клавдия Ивановна продемонстрировала внутренние страницы:

- Посмотри, до чего дошли!

А номер "Сталинской (!) правды" выглядел и впрямь необычно. На самом видном месте на третьей полосе пестрел крупный заголовок: "Лучший конюх района, участник седьмой сельхозвыставки в Москве". Под заголовком — фотография на три колонки. Но что за странная картина? Лошадь и конюх, который держит ее под уздцы, перевернуты вверх ногами. Брак, конечно, чудовищный. Такого и не припомнишь. Как и кто такое допустил? Оказалось, отвечать за это некому: редактор и его "приближенные" уже отдали Богу душу — отравились на почве пьянки. Хватили в цинкографии вместо спирта сулемы. Кому теперь делать газету? Есть там, заявили в обкоме, замредактора, человек неплохой, но совсем не газетчик — взят из парткабинета. Газета в эти дни не выходит. Ехать нужно немедленно…

Вот и станция с размашистой вывеской вдоль деревянного вокзала — "Волховстрой". Множество рельсовых путей: большой железнодорожный узел… Волховстрой был знаком мне не только по сквозным проездам. Знал прекрасно, что именно здесь была сооружена и стоит незыблемым железобетонным монолитом первая в стране мощная гидроэлектростанция.

Возрождение газеты

А вот и первый мой трудовой день на берегах Волхова — 20 апреля 1940 года. По скрипучим узким ступеням поднимаюсь в мезонин редакционного "особняка!. В шутку, а может, из-за своих маленьких размеров, звался он тогда "хижиной дяди Тома". В мезонине две комнатки-клетушки, одна — для всех творческих душ, другая — "Кабинет редактора". Здесь за массивным столом сутулится не очень-то молодой человек в темноватом кителе. Быстро поднимается:

- Швальцев Андрей Яковлевич, — представляется он. Это и был единственный сейчас творец газеты, если не считать машинистки да сторожа-уборщицы в одном лице. Пояснил, что готовит отчет о сессии горсовета, да тут много не напишешь. На сессии говорилось-то об одних пробелах да недостатках вроде непролазной грязи на улицах поселка алюминиевого завода да о плохих дорогах в городе. Дома здесь стоят многоэтажные, раскидистые, а благоустройством территории не занимаются…

Отчет о сессии пошел в набор весьма подробный и с неподкорректированной критикой...

За годы работы пришлось навидаться всякого. Газетная публикация имела в то время огромную силу. Любой руководитель или орган власти обязан был ответить на критическое выступление газеты. По результатам проверки руководители нередко снимались с работы или сурово наказывались. Но бывало и по-другому: иногда справедливость приносилась в жертву каким-то неведомым "высшим" интересам, желанию сохранить "ценного" работника, "клановой солидарности". Возможно, мне повезло, что здесь у руля оказался честный и принципиальный человек — секретаря райкома Полежаева вскоре перевели на более высокую работу на Псковщину. О себе он оставил добрую память и в колхозах, и на предприятиях.

Один в поле не воин

Вернемся к редакционной работе. Ежедневная печатная газета, будь она какая угодно, не может делаться силами одного человека. Необходим какой-то минимум штатных работников. Где брать пополнение? По рекомендации горкома вскоре пришел из редакции многотиражки алюминиевого комбината совсем юный Леня Карабашин. Леня оказался способным газетчиком, знающим нашу кухню, и его зачислили секретарем редакции — центральной фигурой коллектива. Неожиданно второй "кадр" был найден в ГАИ — Саша Перевозчиков по оперативности не имел себе равных. Из школы пришел Саша Мокин, мечтавший поступить в институт журналистики. Из сельской глубинки появился Вася Костин. При таком молодом и боевом коллективе выпускать серую газету было, как говорится, от Бога грешно, а от людей смешно. Мы стремились полнее, ярче, содержательнее освещать жизнь города и района.

Боевое крещение

Секретаря райкома партии Иванова вызвали на бюро обкома. Строго выговорили за то, что на развитие овощеводства обращается мало внимания. Принятое по сему вопросу постановление было коротким, но весомым: "Райкому — указать на…, редакции газеты — предложить…". Постановление следовало выполнять без малейшей задержки. В качестве своего первого вклада редакция предложила немедленно предоставить слово опытным и успешным овощеводам. И вот я сопровождаю секретаря райкома Иванова в его поездке к знаменитым овощеводам колхоза "Трудовик". Иванов хорошо знал эти места и людей. Он и посоветовал написать о бригаде Ваганова: "У этого человека есть чему поучиться. Все в его бригаде — мастера своего дела".

Нашли мы вагановцев в поле на уборке помидоров. Плантация прямо-таки поразила южной экзотикой: уходящие вдаль ровные рядки растений буквально усыпаны крупными краснеющими плодами. Решетчатые ящики укладывали в кузова машин. Водитель одной из них рассказал, что в Ленинграде эта староладожская продукция идет нарасхват.

Вечером, после работы, секретарь собрал людей и поклонился им:

- Благодарение вам, всему колхозу, бригаде и лично вашему кудеснику — бригадиру Ивану Ваганову.

Попросил секретарь рассказать, как добиваются здесь таких результатов, но поначалу разговор не получался, люди пожимали плечами: что, дескать, здесь особенного? Но постепенно разговорились — только успевай записывать! По следам той встречи газета дала полный разворот под заголовком: "Опыт староладожских овощеводов — всем колхозам района!"…

Газета в то время была "слугою двух господ" — один хозяин райком, другой — горком. И руководство очень ревниво следило, чтоб не было перекосов. Секретарь горкома Матвеев, развернув газету, недовольно ворчал: "Опять одно и то же — село да село". В райкоме считали, что городские проблемы занимают больше места, чем заслуживают… А ведь волховчан очень интересовали вопросы дальнейшего развития города и его благоустройства. Был поток предложений и замечаний в части того, как сделать город красивым, благоустроенным, удобным для жителей… Газета отражала дух времени, мощную динамику развития, несла какую-то энергию.

Тревожные ожидания

События, о которых рассказываю, происходили в канун страшной, разрушительной войны. Как не вспомнить о признаках ее приближения, о собственных предчувствиях, о получаемой информации на этот счет. В один из дней июня 1941 года обком партии собрал в Смольном областное совещание редакторов районных газет. К нам присоединились и областные газетчики. И когда на трибуну вышел редактор "Ленинградской правды" Шумилов (так запомнилась его фамилия), районные газетчики уши навострили: каждый ожидал, что сейчас "старший брат" блох накопает. Однако неожиданно в президиуме возникло какое-то тревожное оживление: появившийся человек в зеленой форме что-то шепчет сидящим за столом, и сразу же места в президиуме опустели. Зал притих: что бы это значило? И перерыв не объявили…Наконец за столом президиума появляется секретарь обкома Никитин. Он окинул зал взглядом и произнес, четко расчленяя слова: "Товарищи, на днях начнется война". И добавил: "С гитлеровской Германией. Сейчас же направляйтесь по своим городам и районам. Никакой паники быть не должно! И этот разговор пока что между нами…"

Многих участников совещания война, очевидно, застала уже на пути домой. У меня одна мысль: «Что предпринять? С кем посоветоваться?» Ведь скажешь что, так еще паникером сочтут. В итоге даже родной жене ни словом не обмолвился. Надежда еще теплилась: а вдруг пронесет беду стороной?

В субботу даже побывал в одном из колхозов, где овощеводы высаживали в грунт рассаду. Было очень холодно, даже белые мухи вились в воздухе. На другой день потеплело, засияло солнце, но тревога не ушла…

Газета в грозу

Худшее сбылось. В нашу жизнь, и без того непростую, нелегкую, но полную надежд и грандиозных планов, вторглась безжалостная война. Мы понимали, что она принесет немалые беды. Но то, что случилось в действительности, нельзя было представить даже в самом страшном сне… суровые испытания выдались и для всех нас, кто трудился на берегах Волхова рядом с крупной ГЭС и большим алюминиевым заводом. Город не так уж далеко от Ленинграда, наконец, он был важным железнодорожным узлом. Все эти объекты могли стать целями для вражеских бомбардировок или артобстрелов, значит, опасность для горожан достаточно велика. Но люди беду в большинстве своем встретили стойко…

Очень скоро от нас потребовался конкретный вклад в боевые дела — почти все работники редакции понадобились фронту, который подошел чуть ли не к окраинам города. Сначала ушли молодые литературные сотрудники… Все до единого они в первые же недели пали смертью храбрых в боях под Лугой и Тихвином. Пусть хоть эти запоздалые строки послужат светлой памяти Саши Мокина, Лени Карабашина, Саши Перевозчикова, Васи Костина… К сожалению, об этих тяжких утратах газета и одной строкой не поведала читателям — некому было… Из девчонок-наборщиц типографии скомплектовался чуть ли не взвод сандружинниц и медсестер. Ушел воевать и немолодой уже замредактора Андрей Швальцев. Сражался он поначалу недалеко от родного города — на печально известных Синявинских болотах. Спешит в военкомат и редактор — до газеты ли, когда решается судьба города! Но меня разворачивают: "Срочно в райком!" У секретаря Иванова разговор короткий: "Газету не оставлять! Она тоже оружие. Действовать, и по-военному!" Зав военным отделом райкома Шляхтин вручает под расписку винтовку-трехлинейку, три обоймы патронов и деловито записывает: очередной участник истребительного батальона оружием и боеприпасами обеспечен. А пока идите и делайте свое дело. Но делать газету в одиночку невозможно, и мы оформляем литсотрудником ленинградского цензора Шкулева — с одним глазом его на фронт не возьмут и он знает, как делается газета.

В обезлюдевшей редакции вскоре появились две вчерашние школьницы — Люба Жукова и Вера Мухина. Верочка быстро научилась стучать на машинке да принимать радиопередачи: военные сводки интересовали решительно всех! А Люба стала литсотрудником, да еще каким боевым! В ноябре, когда вражеские орды находились под Волховом, Люба отправилась вместе с партизанами в тыл врага. Она собрала много сведений о жизни в условиях оккупации, о "новом порядке", установленном фашистами, их злодеяниях и жестокости, о мужестве и стойкости советских людей. Вскоре из печатной машины вышел номер газеты с этими материалами. Некоторые из них были прямо-таки жуткими — где и кого из безвинных людей оккупанты замучили, расстреляли, где разграбили и опустошили деревни. Люба еще не раз совершала подобные вылазки. Обо всем, что в этих походах она видела своими глазами, газета рассказывала на своих страницах.

В каждом номере публиковались материалы о патриотических делах тружеников района и города. В самые тяжелые для района дни вокруг газеты сколотился новый актив, у типографских станков встали ребята из семилетки — они едва дотягивались до литерных ячеек…

Война у нас, волховчан, бушует буквально с первого дня прямо над головами: налет за налетом вражеских эскадрилий. Сотнями сбрасывают они смертоносные разрушительные фугасы. Где от них спастись? В первые дни работники редакции и типографии, как и все жители города, начали сооружать бомбоубежище. Но вскоре убедились — пустое дело. Деревянный настил с земляной засыпкой не выдерживают бомбового удара. Рушится укрытие, а с ним гибнут люди. Поэтому начали пользоваться "дармовщинкой" — канавами, что протянулись вдоль улицы Коммунарной. Здесь и располагался наш домишко с мезонином. Удары крылатых хищников всегда прицельны. Сказывался усиливавшийся отпор зениток, установленных военными. Базировались на близких к городу аэродромах и наши ястребки, но их было крайне мало.

Враги хорошо понимали стратегическое значение Волхова в боях за Ленинград и посылали сюда одну армаду за другой. Метили они, прежде всего, в железнодорожную станцию и мост через реку. Бомбы же сыпались куда попало. Одна упала на школьное здание, что рядом с редакцией. Там тогда размещался госпиталь с сотнями раненых. Столько тут пролилось крови! В тот же налет взрывной волной оторвало угол нашего редакционного здания, пострадала уборщица тетя Маша Дроздова. Старушка была бойцом ПВО и нашей общей кормилицей: для редакционной ребятни, для сотрудников тетя Маша была словно мать или бабушка родная.

А вскоре наш редакционный домик разнесло от упавшей рядом фугаски в щепки, уцелевшие остатки шрифтов перетащили на проспект Трудовик — в личный домик Швальцева, а немного спустя — на берег, в опустевшую совхозную контору. Место оказалось неудачным: налет за налетом, ведь рядом мост и ГЭС. Но газета об этом не сообщала ни слова: строгий запрет.

И вот в это страшное время ко всем заботам прибавилась еще одна, семейная: у нас появился четвертый ребенок. Чем кормить-поить семью? Вопрос… И тут помог председатель райисполкома Л.И. Баскаков, который отправил жену с детьми к родственникам в Вологодскую область. А наутро страшная новость: волховский эшелон разбомбили под Тихвином…

Небо становится чище

…Уже год с лишком, как идет война. Но такого ужаса, как в первые дни, у людей теперь нет. В минувшую зиму, получив под Волховом по зубам, немец вынужден был откатиться к Киришам. Освобожден Волховский район. Но враг далеко не разбит. Немецкие самолеты все еще наносят удары по железнодорожному мосту, станции, достается и всему городу. В этих условиях газета мытарилась, кочевала с места на место, но печаталась регулярно…

Лето 1943 года. Авиация противника продолжала бесчинствовать над Волховом и нанесла здесь ощутимый ущерб: массированным налетом свалила в реку один из пролетов железнодорожного моста. Немцы радовались: теперь и городу на Неве, и солдатам, его защитникам — карачун…

Не получилось никакого "карачуна". В тот же день составы с боеприпасами и продовольствием для фронта и Ленинграда снова пошли в нужном направлении. Саперы Волховского фронта, оказывается, были давно уже готовы к такому развитию событий и беду на реке предотвратили. В близком от Волхова тылу на запасных путях уже стоял на колесах новый стальной пролет. В первую же ночь его подкатили к реке и с тщательной осторожностью установили на высоченные бетонные быки вместо утраченного. Умели саперы работать! Это ж надо было суметь такую стальную махину почти в сотню метров длиной установить точка в точку на огромной высоте. И сделали это без специальных могучих кранов, а лишь с применением простейших рычагов и блоков…

Да, срок расплаты с захватчиками наступил. Не осталось без внимания и небо над Волховом. Одна из летных частей располагалась по соседству с Колчановом, в самом селе находились многие районные организации, там же была и редакция газеты. Нам не однажды довелось стать свидетелями отчаянных воздушных боев, в том числе и ночных. Наши воздушные асы все увереннее господствовали в волховском небе, и это радовало…

В один из летних дней 1943 года пришло распоряжение, и редактора "Сталинской правды" направили на учебу в Москву. Война еще шла, а страна уже думала о будущем…

…И теперь, на склоне лет, часто вспоминается далекое и близкое, лихая година войны и тот славный крохотный коллектив районки, что всегда отстаивал печатным словом высокую честь и достоинство человека. Мы были убеждены в том, что и в мирное время, и в борьбе с безжалостным врагом газета может быть острейшим оружием…

P.S. Расстался Николай Кузьмич Кулепетов с Волховом-городом, но не с Волховом-рекой. У истока ее, в древнем Великом Новгороде, в дальнейшем ему довелось работать и пребывать до конца своих дней. И до конца их он не расставался с пером. С ним породнился в юности, не расстался и в глубокой старости...

Из книги "А какого мы роду-племени" (Великий Новгород,2016).

Под редакцией И.В. Кузьмина

Новости партнеров

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.