История одной любви

Что мы знаем о Первой мировой войне? Как правило, или очень мало, или вовсе ничего. Есть свои объективные причины на то, что эта война никак не задержалась в памяти нашего народа. Вероятно, революционные события 1917-18 годов стушевали её значимость как на государственном, так и на обывательском уровне. Не пролью сколько-нибудь света на эту тему сегодня и я. Но документы, на основании которых построен этот рассказ, свидетельствуют о жизни крестьян нашего Новоладожского уезда в то военное время и могут служить своеобразной иллюстрацией к общей исторической картине предреволюционных лет.

Документы эти личного характера, и у меня были и остаются сомнения с точки зрения этики – имеем ли мы право их обнародовать. И всё же, взвесив все положительные и отрицательные стороны такого обзора, склоняюсь к тому, что познакомить наших земляков с ними можно и нужно, дабы поучились у своих предков верности, любви и терпению.

Речь пойдёт о личной переписке двух молодых людей из Усадище-Масельгской волости Новоладожского уезда. Письма были найдены несколько лет назад в одном из домов деревни Тёлжево. Когда новые хозяева дома стали разбирать разрушившуюся от времени печь, под ней и обнаружилась пачка полуистлевших рукописных листов, кем-то бережно спрятанная почти сто лет назад. К предыдущим хозяевам дома письма не имели никакого отношения, и после некоторых безрезультатных поисков наследников Наталья Викторовна Ершова, новая хозяйка дома, решила передать письма в Новоладожский краеведческий музей.

При изучении писем я испытала настоящее потрясение от их содержания и формы. Испытывая разнообразные чувства, связанные с переживаниями молодой влюблённой пары и с тем, что я вторглась в чужую, хоть и давно прошедшую личную жизнь, я попыталась всё же проанализировать их как исторический документ и сделать некоторые краеведческие выводы, с которыми и познакомлю вас, уважаемые читатели.

Авторы писем – двое влюблённых молодых людей. Он – крестьянин деревни Тёлжево, находящийся на армейской службе, она – крестьянка деревни Курика, что находилась в трёх километрах от Тёлжева. Василий и Екатерина. Оба 1895 года рождения, как об этом свидетельствуют записи в метрической книге Крестовоздвиженской церкви села Лунгачи.

Письма датированы 1915-1917 годами. Их переписка началась, когда Василия забрали на срочную армейскую службу – вероятно, это было в конце 1914 или начале 1915 года.

Листая в ЦГИА метрические книги Лунгачской церкви за эти годы, часто встречаешь записи, свидетельствующие о военном времени: «Призванный из запаса армии в действующую рядовой из крестьян нашего прихода…»  или «Призванный в действующую армию ратник ополчения из крестьян нашего прихода…»  или «Состоящий на действительной службе рядовой из крестьян нашего прихода…»

Последние письма (во второй половине 1917 года) написаны Василием уже из дома – после службы, вероятно, в период ожидания призыва в действующую армию. Поразительно то, что ни в одном письме Василия тема войны не звучит. Это трогательные и лирические послания любимой девушке. Письма наполнены добрыми, ласковыми словами, воспоминаниями о счастливых днях, тревогой о будущем. И только в нескольких коротких фразах просматриваются некоторые подробности военной службы:

Письмо без даты, предположительно 1916 год:

«…До сего времени судьба, как будто, обещала мне исполнить мои мечты, потому что вот уже второй год как я на службе, но покуда жив, здоров, а значит, половина моего испытания прошла, и осталась ещё половина до осуществления моих желаний и надежд на счастье с Вами, дорогая Катя…» Здесь можно сделать вывод о сроке срочной службы солдата – предполагалось служить два года.

Из письма от 27 апреля 1916 года:

«…Как Вы поживаете, а мне теперь живётся очень-очень скучно, после домашнего веселья. С сильной горестью и печалью на сердце расстался я с Вами и дорогой Родиной, и страшная скука терзала меня всю дорогу. Затем сообщаю, что я прибыл на место службы благополучно 25 апреля, где праздновал день моего ангела. Так стало скучно опять привыкать к службе»…- здесь говорится о побывке на родину. Это была не единственная побывка, были и другие, о которых упоминается в письмах разного времени. Удивительно, что в военное время, в царской ещё России, так человечно относились к простым солдатам — они имели возможность по нескольку раз за службу посетить родной дом.

Из письма от 25 мая 1916 года:

«…Я же провёл праздники свои очень-очень худо, было очень холодно в лагере и шёл сильный и холодный дождь. Да, прошёл уже год, целый год моей службы и жестокой разлуки с любимым человеком. Много-много пережил я с тех пор, но делать нечего, надо перенести испытание, посланное судьбою…»

Из письма от 2 октября 1916 года:

«…Неужели ты думаешь, что эти долгие годы истинной и горячей любви и это счастливое время, проведённое у меня с тобою, неужели ты думаешь, это так легко забыть. Забыть это можно только в таком случае, когда неумолимая смерть поразит меня, что весьма возможно в нынешнее военное время».

Из письма от 26 сентября 1917 года (написано в Тёлжево после возвращения из армии):

«…Затем уведомляю Тебя, дорогая Катя, что меня комиссия оставила ещё на 2 месяца по 23 ноября,  можно будет прожить дома Екатерину, день твоего Ангела. Потом опять идти на комиссию, могут оставить ещё»….

«Ещё я слышал, что Вы гуляли по ж.д. до казармы. Ах, какая жаль, мне сказали уже вечером…»  Здесь говорится, по всей видимости, о том, что после срочной службы Василий ожидал отправки в действующую армию, поэтому неоднократно ходил на воинскую комиссию и даже жил не в родительском доме, а в казарме близ железной дороги. К счастью для Василия и Екатерины, в конце 1917 года с российской стороны новых военных действий уже не происходило, наступали другие исторические события, которые положили конец войне.

Возвращаясь к письмам, хочу подчеркнуть необыкновенную грамотность простого крестьянского парня. Соблюдение грамматических правил, красота и образность языка, прекрасный ровный почерк – за всем этим проглядывается природный талант и неиспорченность человеческих качеств. Возможно, не все учащиеся народных и церковно-приходских школ достигали таких успехов в учении и воспитании, и Василий был одним из самых талантливых крестьянских детей деревни Тёлжево, но всё же возможность получить такое хорошее начальное образование у детей была. По памятной книжке Санкт-Петербургской губернии за 1915 год в деревне Тёлжево была церковно-приходская школа, учительницей в которой работала некая Анна Сергеевна Покровская. Она была дочерью диакона Кобонской церкви. Известно, что три сестры Покровские (все учительницы) жили в Тёлжево именно в том доме, где были найдены письма. Это одна из загадок, оставшаяся неразрешённой – или же письма попали в дом Покровских (возможно, на временное хранение), или же Покровские в какие-то годы поселились в доме Никитиных.

Писем Екатерины сохранилось гораздо меньше, чем писем Василия, и по ним мы можем видеть, что она не получила такого хорошего образования. Это вполне объяснимо, т.к. в крестьянской среде считалось, что девочка не нуждается в учении – её задача стать хорошей хозяйкой и матерью. Она с детских лет помогала по хозяйству, нянчила малышей, пасла скот, и т.д. Поэтому девочек, как правило, отпускали в школу на год, и, как только она осваивала элементарную арифметику и письмо, в школу ходить больше не разрешали. Вот строки из письма Екатерины:  «…Ещё уведомляю я тебя, что я теперь шью вашим тёлжеским девушкам платья к празднику, и ещё хожу на сенокос…»

Есть ещё несколько моментов в письмах, ценных с точки зрения краеведения. Во-первых, упоминается множество названий населённых пунктов – Ладога, Тёлжево, Курика, Чуново, Низино, Сяськие Рядки, Дрюневщина:

« ..Если бы Вы знали, как убивало меня и какую муку чувствовал, когда узнал, что Вы ушли в Друневщину…»

«..Если бы я имел что-нибудь с кем-нибудь кроме тебя, то неужели бы я в последний день моего отпуска пошёл бы в Низину 23 апреля. Я жертвовал последними часами, которые я должен был пробыть дома. Я жертвовал этим для тебя, и, несмотря на поздний час, я, нисколько не задумываясь, побежал что есть мочи в Низину, а, между прочим, ты вовсе не обещалась быть в Низине».

«..Дорогая Катенька, если нельзя тебя видеть раньше, то как-нибудь попадите в Чуново 8 ноября, тогда я брошу всё и приду – только бы увидеть тебя, дорогая Катенька…»

Во-вторых, можно увидеть некоторые подробности жизни и быта крестьян. Во главе угла народной жизни, конечно же, была религия и церковь. Об этом свидетельствуют временные ориентиры, которые расставляют в своих письмах Василий и Екатерина:

«..Затем, дорогая Катенька, благодарю Вас много-много за Егорьев день..»

«..Подумай же с самого Рождества и до поста ты не отвечала на мои письма..»

«..Дорогая Катя! Прошу на Спасов день придти в Церковь, я там буду, и оттуда пойдём вместе. Я очень-очень сомневаюсь, почему ты не пришла на Маковеев день, ведь ты обещалась, но, вероятно, тебя что-нибудь задержало…»

Церковь была не просто центром религиозной жизни, это была ещё и едва ли не единственная возможность для свидания влюблённых молодых людей, так как нравы в крестьянских семьях были очень строгими, и просто так погулять молодую девушку никогда не отпускали. Об этом свидетельствуют строки из многих писем.

Василий:

«…Был я дома на 4 дня и были мы у Вас в деревне, и проходили мимо Вашего дома с железной дороги … но тебя, дорогая, я не мог увидеть, почему-то ты совсем не показалась. Это было 3 февраля.

Хотел я 4 февраля, когда шёл с Сяси, зайти к бабушке, которая живёт у Вашего дома, спросить её как ты поживаешь, и, может быть, там бы могли увидеться с тобой, но немного ошибся. Я думал, что пойду уже вечером сумерками, а между тем шёл немного раньше, было ещё совсем светло, и потому я постеснялся и с печальным сердцем прошёл мимо. Папаша же Ваш в тот день был в Ладоге, и я думаю, что мог с тобой видеться. Опиши мне, моя дорогая Катя, правильно ли я рассчитывал, и можно ли тогда было с тобой увидеться?..»

Екатерина:

«…конечно, Вы не знаете моего положения, поэтому Вы и не поверите Вася — потому мне нету время писать писем, что мой папаша всё время был дома, и я боюсь, надо не попасть под замечание. А теперь я это письмо пишу в безопасности, потому что он уехал работать в Сясьские… Вася, когда ты был у нас в деревне и шёл мимо нас, я сидела у окна…  только не имела возможности для встречи нашей, потому что всё время мой папаша сидел в комнате со мной, и я по такому случаю не могла никуда ускользнуть. Вася, когда я увидала Вас в то время, страстно взволновалось моё сердце, и я страстно мучалась из-за своей несчастной доли. Как мне хотелось увидеться с тобой, но судьба настолько жестокая опять не привела нам увидеться с тобой. Вася, когда ты шёл с Сяси и хотел зайти к бабушке, то, конечно же, твои труды были бы напрасны, в то время мой папаша был уже приехавши домой…»

Василий:

«… покуда я нахожусь на службе, тебя могут выдать замуж, потому что, если и война окончится, то и тогда меня ещё скоро не отпустят со службы. Хватит ли у тебя, дорогая, мужества и терпения дождаться меня со службы. Ещё я думаю, дорогая Катя, по случаю твоего очень тихого характера, ты не сможешь, когда будет нужно, высказать своего желания и безропотно покоришься воле Вашего строгого папаши, и как будет желательно ему, так, я думаю, и будет…»

И из письма Василия в сентябре 1917 года, уже из дома:

«…Как Тебе, может быть, было слышно, что нас постигло ужасное несчастье, такое, какое ты пережила уже давно. …в тот день, когда я ушёл … в Низину 15 сентября. Когда пришёл домой, то увидел уже остывший труп умершего папаши. Если бы я от Вас пошёл домой, застал бы его ещё в живых. …если бы не этот несчастный случай, то теперь бы наши мечты могли бы осуществиться…»

Углубляясь в историю любви Василия и Екатерины, невольно начинаешь переживать их чувства вместе с ними. Как много препятствий было на пути к их счастью! Одно из них – традиционные деревенские сплетни. Вот некоторые фразы об этом:

«…Прошу, дорогая милочка Катя, не обращать внимания на пустые и коварные разговоры. Неужели Вы не верите мне? И прошу не верить ни одному слову Ш. Соломоновой…»

«…Ещё, дорогая Катя, есть у меня до тебя просьба. Если ты не желаешь нашей разлуки, то прошу, как можно, избегать разговора с Ш. Соломоновой. Эта сплетница на век … дорогая Катя, … я бы не советовал идти к ней в гости 9 мая на Николу, это очень-очень будет опасно для нашей любви…»

«…Ещё раз прошу тебя не верить нелепым слухам, тем более, что скажет Ш. Соломонова. Я немного слышал, что ты была у нас в гостях 9 мая, у Соломоновых, и там, вероятно, тебе Ш. чего-нибудь наговорила по своей дурной привычке посплетничать…»

Использование в письмах наивных стихов – тоже любопытный материал для краеведов:

К примеру:  в конце письма Екатерины от 10 июля 1915 года  –

Сгубили меня твои очи,

Сгубила твоя красота,

Забыла семью я родную,

Забыла я всё за тебя.

Подарки и деньги сулили,

Хотели меня тем привлечь,

Но будь же уверен, мой милый –

Любила и буду любить.

И ниже ещё двустишие:

Ты лети, письмо, туда –

Там тя Вася дожида…

Из разных писем Василия:

Зачем ты, безумная, губишь

того, кто увлёкся тобой,

ужели меня ты не любишь,

а любишь, так боже с тобой

Люблю тебя, мой ангел милый,

И не забуду никогда

Тебя, прелестное создание,

Прошу, не позабудь меня.

Итак, чем же закончилась эта история любви, достойная нашего восхищения за верность и преданность вопреки нелёгкому военному времени?

В метрической книге Лунгачской церкви за 1918 год есть запись, сделанная 10 января, о бракосочетавшихся:

«Жених – Усадище-Масельгской волости деревни Тёлжева умершего крестьянина Ерофея Никитина сын Василий Ерофеев, православного вероисповедания, первым браком…

Невеста – той же волости деревни Курика крестьянина Ильи Алексеева дочь девица Екатерина Ильина, православная, первым браком…»

И дальше надо бы искать сведения о рождении детей, но… после середины 1918 года записи в метрической книге Лунгачской церкви обрываются. Как было бы замечательно думать, что Василий и Екатерина жили долго и счастливо, воспитали много детей и умерли в глубокой старости. Однако этому не суждено было сбыться. В книге записей о смертях Усадище-Масельгского волостного правления за 1918 год мы нашли запись о смерти 13 декабря Екатерины Ильиной, жены крестьянина Василия Ерофеева из Тёлжева. Причина смерти – воспаление лёгких. На этой же странице можно увидеть записи о смертях ещё нескольких молодых людей, умерших по той же причине. Можно предположить, что тогда в волость уже пришла эпидемия «испанки», разразившаяся в мире в 1918-19 годах благодаря массовому перемещению войск стран — участниц Первой мировой войны.

Ещё один документ был найден на сайте ОБД «Мемориал», где выложены сведения о погибших на Великой Отечественной войне. В донесении о безвозвратных потерях числится некий Василий Ерофеевич Никитин 1895 года рождения, уроженец Волховского района деревни Тёлжева. Причина выбытия – пропал без вести в августе 1941 года. Из этого же документа следует, что разыскивала его дочь Никитина М.В., проживавшая в 1943 году в городе Волжск Марийской АССР и работавшая на Марбумкомбинате диспетчером. Запись о рождении дочери Василия пока не найдена, но если предположить, что её мать – Екатерина, то родиться она могла только в 1918 году.

На этом пока заканчивается мой рассказ о красивой и печальной истории любви на фоне Первой мировой войны.