Под сенью Святой Софии: хозяйство Приладожья и Поволховья в XII-XIV вв.

А Господин Великий Новгород прославился в веках не только как столица вечевой республики, но и как один из самых крупных, красивых и чистых городов Средневековья, как родина предприимчивых купцов и отважных путешественников, присоединивших к своей отчизне земли от Баренцева моря до северного Поволжья, от Чудского озера до Полярного Урала. И подобно тому, как город делился на пять концов, земля делилась тоже на пять частей. Был сам Великий Новгород. Были исконно-славянские земли (Поволховье), были пригороды и земли, принадлежащие им. Были так называемые пятины. И были недавно присоединенные земли, еще не воспринимаемые как свои, но уже платящие дань, например, Заволочье, Пермская земля, волость Печора, Терская земля и Югра.

Но вернемся к пятинам, то есть пяти частям ближней к Новгороду части Земли Святой Софии. Для нас они интересны, поскольку именно по реке Волхов проходила граница между двумя соседними пятинами. Впервые этот термин был упомянут в новгородских писцовых книгах и актах XVвека. Между реками Ловать и Луга, в долине реки Шелонь располагалась Шелонская пятина, между Ловатью и Мстой были земли Деревской пятины, в водоразделе между Мстой и притоками Волги лежала Бежецкая пятина. По Волхову же проходила граница между Водской и Обонежской пятинами. Водская пятина (или Вотьская, Вотская земля) была расположена между реками Волхов и Луга, а название свое получила от населяющего ее финно-угорского народа водь (представители его назывались вожане).

Территория Обонежской пятины, как следует из названия, была расположена вокруг Онежского озера, и до начала XV века называлась «Обонежским рядом». Ее границами были с запада река Волхов, юго-восточный берег Ладожского озера до реки Видлицы и линия, проведённая от Ладожского озера к Белому морю, с севера - берег Онежской губы Белого моря от реки Выга до реки Унежмы включительно; с востока - линия, проведённая приблизительно к водоразделу между Онежским и Белым озёрами; с юго-востока и юга — линия к реке Мде, впадающей в реку Мсту, по рекам Мде и Мсте до устья и по озеру Ильмень до истока реки Волхов. О размерах пятины можно судить, например, по тому, что Деревяницкий погост Обонежской пятины находился в двух верстах от Новгорода (у Деревяницкого монастыря), а погост Спасский той же пятины - в 700 верстах, на Выгоозере, около Белого моря.

Но до того, как говорить об экономике, следует отметить некоторые политические особенности. Начнем со знаменитого веча. Как известно, в полную власть оно вступило после того, как в 1136 году новгородцы, при участии представителей крупнейших пригородов, то есть псковичей и ладожан, как тогда говорили, «указали путь» внуку Владимира Мономаха Всеволоду Мстиславичу, и с тех пор с князьями заключали письменные договоры, в которых указывались обязательства обеих сторон. Собиралось вече специальным колоколом, и его решения считались правомочными только если там присутствовали посадник, тысяцкий и представители всех пяти концов, причем «от бояр, от житьих людей, от купцов, от черных людей, от всего Новгорода». При решении вопросов государственной важности приглашались депутации от Пскова, Ладоги, Русы, от ижоры, корелов и вожан. Свои веча существовали и в концах, и в пригородах, и они обладали определенной самостоятельностью. Однако ситуация была далеко не идеальной: земли (кстати, захваченные не дружиной, а ушкуйниками, подобием казацких отрядов времен Степана Разина) платили дань, Псков отвоевывал независимость, а вожане открыто принимали участие в набеге на Новгород на стороне Полоцкого князя, корелы пытались переметнуться к немцам… И все равно Новгород проводил сравнительно мягкую политику, пытаясь «замирить» местные народы: пермяков, зырян, чудь заволочскую, югру и весь, которые сохраняют свои племенные обычаи и управление, а взамен дают пушнину и кость, воск и мед, а так же деготь. Дело в том, что новгородским купцам не нужна была война, им нужны были свободные торговые пути и жители, которые в случае войны не выступят на стороне иностранных захватчиков, а предупредят об опасности. И все же на покоренных землях новгородцы не строили крепостей и даже срывали до основания те, что построили за них другие. Что это? Обыкновенное нежелание горожан содержать за свой счет постоянный гарнизон? Или опасение, что, появись другой город-крепость на торговом пути, и он перехватит товары? Или что он перекроет торговый путь и, чтобы избежать голода, придется идти на любые уступки? А может, эти земли просто еще не воспринимались как свои? О причине историки спорят до сих пор, но факт остается фактом: новгородцы стали строить крепости на своих новых границах только с конца XIII века, когда появляются Копорье, ставшее условной столицей Водской земли,  Ореховец (Ижорской), Корела (Корельской) и другие подобные города.

Общеновгородское вече обладало правом последнего слова при решении о приглашении и расторжении договора с князьями, избрании и смещении посадника, тысяцкого, архиепископа и архимандрита, а с середины XIV века – и выбора из нескольких посадников степенного. Кстати, ни князь, ни его семья, ни приближенные не могли владеть землей на подвластной Новгороду территории, только имели луга для выпаса скота и угодья для охоты и рыбалки. Также они не могли собирать подати – этим занимались специальные должностные лица, а князья только получали жалование из собранных «налогов». То есть князья были только наемными военачальниками и дипломатическими представителями, но не более того. Местные веча контролировали деятельность всех назначенных должностных лиц, а общеновнородское решало вопросы войны и мира, утверждало законы и устанавливало налоги и льготы. Судом занимался архиепископ, причем в законе было оговорено равноправие перед судом всех граждан независимо от социального положения. Впрочем, идеальной эта система тоже не была. Стоит вспомнить про знаменитые драки на Волховском мосту и про то, что даже поголовно грамотными жителями можно манипулировать.

Но перейдем собственно к экономике. Как известно, средневековое общество было в основном аграрным, и новгородские земли – не исключение. Но есть и некоторые особенности. Так, даже в XV веке 90% селений составляло от 1 до четырех дворов, из них более 40% — 1 двор и еще 30% — 2 двора. Сельские поселения объединялись в погосты, которые являлись одновременно и церковными приходами, и поселениями, где жили и крестьяне, и «непашенные люди», и даже стояли господские дворы. Погосты в большинстве своем состояли уже из 5-10 дворов, во главе их был староста, на территории погоста проводили суды и устраивали торг.

К XIV-XV векам появились сельские торгово-ремесленные поселения, называемы рядками, которые располагались на речных путях, выполняли торговые функции и насчитывали уже десятки дворов. Крупнейшими среди них были Боровичи на реке Мста (Бежецкая пятина, 121 двор) и Березов Ряд (Деревская пятина, 156 дворов).

Заселение будущих Новгородских земель проходило неравномерно, первыми (еще в IX-X в.в.) были заселены Приильменье и другие наиболее благоприятные для животноводства и земледелия районы, затем долины рек, и только в последнюю очередь (к XVв.) – водоразделы. Кстати, по результатам исследований историка А.Я.Дегтярева, в центральных и южных районах Земли Святой Софии было 37-38 тысяч поселений.

Хотя пашенное земледелие и было распространено в Обонежье, долине Северной Двины и даже на побережье Белого моря, климат не позволял развивать сельское хозяйство в достаточной мере. Даже хорошего урожая едва хватало на удовлетворение своих нужд, а два неурожайных года подряд могли привести к голоду и массовым смертям. Самым страшным считается голод 1228-1231г.г., когда Новгородская земля обезлюдела. Но что представляло собой земледелие в средневековой Новгородской республике? Первоначально использовался перелог, то есть система, при которой участок используют, пока урожай достаточен, но как только почва теряет плодородие, его забрасывают и разрабатывают новую делянку. Однако уже к XIII веку появилась, а к XV  стала господствующей система трехполья, то есть использование ярового, озимого и парового полей. Основными культурами, указанными в писцовых книгах, были рожь, просо, овес, пшеница и ячмень, почти повсеместно выращивали лен (из него делали холсты). Кстати, интересно, что если в X-XII веках на полях преобладали посадки проса и пшеницы, то затем озимая и яровая рожь резко выбилась вперед и к XV веку уже занимала до 2/3 посадок. В Деревской и Шелонской пятинах значительную долю занимала гречиха. Также было развито животноводство, дающее земледельцам мясо, молоко, шерсть и кожу. Об этом говорит то, что у многих горожан были свои пожни и сенокосы.

Интересен тот факт, что уже в XII-XV веках в Земле Святой Софии развивалось огородничество. Так, новгородцы выращивали капусту, лук, чеснок и репу, а крупные землевладельцы обладали фруктовыми садами (чаще всего яблоневыми и вишневыми). Не редкостью было и наличие хмельников, то есть посадок ячменя и хмеля, из которых варили пиво. Но настоящим богатством Новгородской республики были леса, и в документах той поры часто упоминаются различные охотничьи угодья, например, путики, перевесища и ловища и рыбачьи места — тони. Леса давали не только пернатую дичь, а охотники ходили не только на лосей, кабанов и медведей. Главным богатством, статьей экспорта и почти валютой была пушнина. Например, дань на Двине собирали белками, долги купцам возвращали горностаями, соболями и куницами. Расчеты проводились либо шкурками, либо сороками, а иногда даже бочками (1 бочка = 12 тысяч шкурок). Реки давали рыбу, причем как наиболее ценную («красную» — осетры, сиги, стерлядь, лососевые), так и простую («черную» — щуки, лещи, лини, налимы и т.д.). Интересно, что именно рыболовство, которое в наших краях довольно опасно, привело к появлению рыбачьих артелей, называемых ватагами. Так же назывались и ушкуйники – первооткрыватели новых земель, люди, которые на своих судах даже во времена татаро-монгольского нашествия ухитрялись доходить до Волги. Распространено было бортничество, то есть сбор меда диких пчел из «бортей» — деревьев с дуплом для пчелиного роя. Мед и воск шли на экспорт и успешно заменяли сахар.

В писцовых книгах упоминается около 30 промыслов, причем в основном они успешно совмещались с земледельческими работами. Например, широко распространена выплавка железа (в одной только Водской пятине было 215 домниц, которые обслуживали 503 домника). Выплавка железа производилась из болотной руды на углубленных в землю металлургических печах-домницах с декабря по апрель. Как подсчитал археолог Б.А.Колчин, 1 домница за сезон давала до 500 криц, а поскольку одна крица равнялась примерно 3 кг, то за сезон получалось около 1,5 тонн металла. Кстати, в той же Водской пятине на рубеже XV-XVI в.в. работал 131 кузнец, но значительную часть железа все равно переправляли в Новгород. Центром так называемого железоделательного производства в указанное время был Антониев монастырь, переработанное в сельской местности железо попадало к кузнецам. Широко была развита специализация, например, по результатам раскопок видно, что кузнецы выпускали 152 вида изделий, а деревообделочники – до 205 видов. Были, например, мастера щитники, котельники, серебряники, гвоздочники, бронники, замочники, секирники, шлемники, серповники, булавочники, удочники и т.д. Мечники наваривали на железную основу ножа по 2-3 слоя стали, а навесные замки состояли из 40 деталей. Из дерева не только строили, но и делали прялки, игрушки, посуду, музыкальные инструменты и многое другое. Деревянные дома и мостовые сохранились до сих пор и поражают красотой резьбы.

Повсеместно было распространено производство полотна и гончарное ремесло (с использованием гончарного круга). Уже  XI-XII веках из шерстяной и льняной пряжи ткань изготовляли на вертикальном ткацком станке, а в XII-XIII веках (одновременно с Западной Европой) новгородцы освоили горизонтальный ткацкий стан. Ювелиры тоже поражали своим искусством: из цветных металлов делали витые браслеты, «гривны», височные кольца, серьги, колты, фибулы и многое другое, используя гравировку, выемчатую и перегородчатую эмаль, скань, зернь, золочение и многие другие приемы. С XIII века к ним присоединились и стеклодувы. В Деревской, Шелонской пятине и Поморье было распространено солеварение, и на варницах работало около 1,5 тысяч так называемых копачей. А еще, как ни странно это звучит, но где-то «в реках Великого Новгорода» добывался жемчуг. И не просто добывался, его в XIV веке Иван III считал достойным приносить в дар персидскому шаху.

Для новгородцев – как жителей города, так и всех его земель – была характерна высокая грамотность. И обыкновенная (свидетельство того – берестяные грамоты, которые обращены и к детям, и ко взрослым, и к мужчинам, и к женщинам и затрагивают почти все сферы жизни), и правовая (например, при использовании для починки судов лесов, расположенных на берегах рек, требовалось разрешение властей).

Но прославилась Новгородская земля все-таки не этим, а торговлей. Так, в XVI веке новгородский торг включал 42 торговых ряда. На экспорт в первую очередь шла пушнина (горностаи, соболя, куницы), воск (он измерялся кругами, причем 1 круг в XVI в. был равен 160 кг), кожа и кожаные изделия (особенно обувь), иногда – сельскохозяйственные продукты и боровая птица. Ввозили сукно (для праздничных одежд), особенно ценными считались ткани из Ипра, Гента, Брюгга и городов Фландрии. Также ввозили квасцы, используемые для дубления кожи и производства пергамента. А еще – свинец, медь и олово, янтарь, ртуть, мышьяк и купорос. Из продуктов ввозили балтийскую сельдь, соль, вина, пиво, оружие и лошадей, а в неурожайные годы – хлеб.

По подсчетам академика А.В. Янина, ко времени падения Новгородской республики не менее 90% ее земель находились в вотчинном владении, и женщины при этом обладали теми же правами на собственность, что и мужчины. Существовал совершенно уникальный для русских средневековых земель класс свободных крестьян – своеземцев или просто земцев, при их объединении для взаимопомощи и совместного отстаивания интересов их называли сябрами, то есть соседями. Крепостных было немного, и свободные арендаторы расплачивались с землевладельцем оговоренной долей урожая или фиксированным денежным (или натуральным) оброком, который почти в полном объеме шел на продажу.   

Неудивительно, что купечество занимало совершенно особое положение в Новгороде и его землях. Оно защищало свои интересы на вече (одному из князей «показали путь» именно за то, что он ущемлял интересы купечества); оно создало подобие профсоюза – так называемое «Ивановское сто», купеческое объединение при церкви Иоанна Предтечи на Опоках, которое хранило некоторые наиболее ценные эталоны и имело право проводить свой, купеческий суд, на котором присутствовал тысяцкий и по 2 представителя от бояр и купцов. Впрочем, власть уважали, ей доверяли, а писаные и неписаные законы и распоряжения соблюдали.

Итак, Новгородская республика в целом и пограничье Водской и Обонежской пятин в частности, несмотря на неблагоприятный климат, на протяжении всего ее существования оставалась сельскохозяйственным государством с развитой торговлей и ремеслом. Нахождение на крупном торговом пути привело не только к развитию грамотности населения и специализации мастеров, но и расцвету купечества как класса.