"Никто себя героем не считал"

- Слушаю иногда воспоминания детей-блокадников и удивляюсь, когда они говорят о жизни в тот период как о подвиге. Считаю, что ничего героического в нашей детской жизни не было — мы просто жили. А подвиг — это усилия наших родителей, которые сделали  все возможное и невозможное, чтобы мы выжили среди ужаса блокады. Их мужество, самоотверженность и самопожертвование — настоящий подвиг человечности. Бесспорно одно — говорить о подвиге Ленинграда и ленинградцев надо, чтобы и дети детей знали, какой ценой была завоевана Победа.
Так случилось, что до войны наша семья жила в Ленинграде, на Крестовском острове. Я, пятилетняя, была старшим ребенком. Еще была младшая сестренка и двоюродный брат. Конечно, моя память сохранила далеко не все, что пришлось пережить. Воспоминания больше звуковые: вой сирен, когда надо было очень быстро собираться и бежать в бомбоубежище. Бомбили часто, в любое время, и все жили от сирены до сирены. Помню стук метронома, который шел из репродукторов. Метроном заполнял паузы в вещании и  был как бы сердцем города: стучит метроном — жив Ленинград. Помню лежавших на улице умерших людей: трупы подолгу не убирали — у живых не хватало сил. Помню замерзшие и замершие трамваи, которые вереницами стояли на улицах. Из того страшного времени у меня осталось два детских воспоминания о самых вкусных на свете блюдах — это суп из крапивы и лепешки из мороженой картошки. После войны даже просила бабушку приготовить, но та наотрез отказала: "Пусть у тебя останется в памяти тот вкус".
Самую страшную первую зиму блокады спасались тем, что варили ремни: папа был моряком, и ремней у него накопилось немало. Вот из этой кожи готовили бульоны — можно представить, насколько это съедобно. С началом войны отца призвали на фронт, и он служил в Кронштадте. Время от времени он пешком по льду Финского залива приходил домой и приносил сумку сухарей, которые собирали всей командой. Это нас спасло.
Огромной проблемой была доставка воды. Все городские коммуникации очень быстро вышли из строя, не было тепла, электричества, перестали работать водопровод и канализация. За водой ходили к реке, но набрать ведра и донести их до дома, а затем поднять на нужный этаж было очень тяжелым делом. Удачей считалось набрать воды из воронки, оставшейся от разрыва снаряда и заполненной дождевой водой.
Несмотря на блокаду, взрослые ходили на работу — и мама, и ее сестра, и бабушка. Мы, дети, оставались одни, и сами себе организовывали очень содержательные, жизненные игры. Играли в больницу, в школу, в семью, в магазин. Весь "реквизит" готовили сами.
Так мы прожили сорок первый и сорок второй годы. Затем нас эвакуировали по льду Ладоги и с какого-то железнодорожного вокзала отправили в Казань. Как снимали блокаду, я не видела. Но хорошо помню, какой был большой праздник в Казани — вся страна радовалась и ликовала, что Ленинград выстоял! А мы вскоре вернулись домой. Город лежал в руинах, и все ленинградцы помогали очищать улицы, разбирать завалы, наводить порядок во дворах. Мы, школьники, тоже ходили на работы по благоустройству. Позже к этим работам присоединились пленные немцы, которые помогали очищать город. Однако в завалах оставалось еще немало неразорвавшихся мин, снарядов, и мальчишки их находили. От разрыва одного из них сильно пострадал мой двоюродный брат. Он выжил, к счастью, но получил серьезные травмы.
Жизнь была очень тяжелая, продовольствие выдавали по карточкам. Хорошо помню, что все газоны, скверы, все пространства в городе были заняты под огороды. Нашей семье тоже выделили землю в районе аэропорта, и мы с бабушкой ходили туда пешком через весь город. Очень трудно было с одеждой, и мне из чьей-то военной формы сшили юбочку и "настоящую" гимнастерку, которой я очень гордилась. Папа после войны занимался партийной работой, а мама родила еще одну девочку. Конечно, дожили до победы не все, в нашей семье, как и в каждой семье того времени, были погибшие на фронте и умершие от голода, память о которых мы храним.
Хочу рассказать еще об одном факте, который мы считаем чудом. В войну у нас потерялся дедушка. Он был водителем, уехал через Ладогу за хлебом для Ленинграда и пропал без вести. И вот спустя почти семьдесят лет мой внук стал составлять генеалогическое древо нашего рода и в открытых материалах архивов обнаружил, что дедушка воевал на Волховском фронте, был убит и похоронен в городе Волхове на Новооктябрьском воинском мемориале. Мы пошли на кладбище и действительно на одной из плит прочитали: "Королёв Кузьма Корнеевич". Значит, и Волхов в моей судьбе оказался местом совсем не случайным.  
Проходят годы, сменился век, выросли новые поколения. Убеждена: они должны знать правду о войне, о ее жертвах и героях, о подвиге народа. Это наш нравственный долг перед погибшими и ушедшими.