Волховская земля

Продолжение. Начало в №№ 39-41, 43, 44.

Граф Б.Х. Миних выдержал высочайший экзамен. Он был обласкан царицей, приближен ко двору и вскоре стал известнейшим в России человеком, который прославился не только как инженер-строитель, но и как удачливый полководец.

Со строительством Ладожского канала получил развитие и город Новая Ладога. Его центр сложился в устье канала, где в 1730 году были сооружены шлюзы. Именно здесь был своего рода парадный въезд в город. Ещё в 1721 году на городском берегу канала был построен царский дворец, а в 1743-1755 годах на противоположном берегу возвели второй дворец для приёмов царствующих особ. Оба здания были деревянными и просуществовали до 1780-х годов.

В устье канала стихийно образовался первоначальный торговый центр города. Купеческие лавки стояли по обеим сторонам канала. На площади перед ними шла бойкая торговля. Именно в это время Новая Ладога стала настоящим торговым центром всего северо-востока Петербургского региона.

С 1704 года молодой город числился в Ингерманландской губернии, с 1727 по 1781 год Новая Ладога входила в состав Новгородской губернии, а с 1781 года стала неотъемлемой частью Петербургской губернии. Все эти годы город в устье Волхова перестраивался, обновлялся. В середине XVIII века существенно изменился облик старого религиозного центра в северной части города. На месте бывшей монастырской трапезной, составлявшей единое целое с церковью Иоанна Богослова, в 1731-1734 годах был возведён придел Рождества Богородицы. Несколько позже к храму пристроили восьмигранную колокольню.

В 1750 году в Новой Ладоге был сильный пожар. Выгорели все деревянные дома в центре города. На месте пожарища началось новое строительство, в которое были внесены существенные коррективы. Главный проспект сделали прямым, как в Санкт-Петербурге. Он начинался от храма и уходил строго на юг. Сложилась площадь в сторону Волхова, на которой был построен деревянный Гостиный двор. В городе появилось каменное здание магистрата. Оно стояло на берегу Волхова. Сюда, к магистрату и Гостиному двору, постепенно переместился торговый центр. Новая Ладога по-своему уникальна. Она в миниатюре напоминала своего ровесника – величественный Санкт-Петербург. В городе были Большой, Средний и Малый «прошпекты», чёткие прямые улицы, дома своеобразной архитектуры петровской эпохи, которые можно видеть и сейчас.

В изучении истории города много сделали новоладожские краеведы. Первые интересные публикации в массовой печати об истории Николо-Медведского монастыря сделал Н.Н. Сахновский. Николай Николаевич любил Новую Ладогу, хорошо знал её прошлое. Он много работал в архивах и библиотеках, чтобы восстановить историю города. В начале восьмидесятых годов Н.Н. Сахновский в популярном молодёжном журнале «Техника – молодёжи» поднял вопрос о сохранении технических сооружений старых Приладожских каналов как выдающихся памятников российской инженерной мысли. Его перу принадлежит очень подробная статья «Новая Ладога – уездный город», опубликованная в ленинградской прессе в начале 1980-х годов. Обширный материал по истории Новой Ладоги был собран сотрудниками Староладожского музея-заповедника. Особенно много сделал в этом направлении В.Ф. Игнатенко. Интересные подробности из дореволюционной жизни города разыскала директор Новоладожского краеведческого музея К.И. Любая. Без их упорной исследовательской работы невозможно было бы воссоздать почти трёхвековую биографию Новой Ладоги.

Этот город связан с именем величайшего российского полководца Александра Васильевича Суворова. 6 апреля 1763 года 35-летнего полковника А.В. Суворова назначили командиром Суздальского полка. Осенью 1764 года он прибыл со своим полком в Новую Ладогу. Небольшой провинциальный город не мог принять и разместить такое количество войск, поэтому некоторые батальоны были расквартированы в ближайших окрестностях. Часть полка находилась в Старой Ладоге, одна рота стояла в Гостинополье. Район расквартирования был значительным – почти тридцать вёрст. А.В. Суворов извлёк из этого выгоду для боевой учёбы солдат. Наши места хорошо помнят марш-броски суворовских мушкетёров, которые после ночного перехода «штурмом» брали стены Никольского монастыря в Старой Ладоге, вызывая страх и раздражение настоятеля, который пожаловался на полковника в Священный Синод.

Первой заботой командира полка по прибытии на «непременные квартиры» в Новую Ладогу было устройство солдат, создание им хороших бытовых условий. В городе были построены казармы для солдат, конюшни. Александр Васильевич пожертвовал деньги на строительство деревянной церкви святых Петра и Павла, вместе с солдатами участвовал в её возведении. Неподалёку от церкви расположились лазарет, две школы. Одна – для солдатских и крестьянских детей, другая – для детей офицерских. В них преподавали грамотные унтер-офицеры и офицеры полка, а также нередко проводил уроки арифметики сам А.В. Суворов.

На берегу Волхова в красивом месте было срублено одноэтажное деревянное здание офицерского собрания Суздальского полка, которое сохранилось до сих пор. При въезде в Новую Ладогу его можно видеть с правой стороны от дороги. Здесь же установлен бюст великому российскому полководцу.

В период с ноября 1764 по февраль 1765 года А.В. Суворов написал в Новой Ладоге наставление по организации внутренней службы, обучению и воспитанию солдат. Оно известно под названием «Полкового уложения». Ранее все учебники по военной подготовке писались только для офицеров. Александр Васильевич впервые обращается исключительно к солдатам, пишет для них.

В Новой Ладоге А.В. Суворов пробыл четыре года.13 ноября 1768 года Суздальский полк под его командованием выступил в Смоленск и далее в Польшу, где принял участие в войне с польскими конфедератами. В письме к протоиерею церкви Петра и Павла, которую впоследствии стали называть Георгиевской, Александр Васильевич попросил, чтобы в храме проводилась служба в честь его солдат, которые «не щадили живота своего за Отечество».

Во время пребывания Суздальского полка в Новой Ладоге произошло событие, которое оставило след в истории края. В город приехала молодая государыня Екатерина II. Шуму было много. Город чистили от грязи, приказано было красить заборы, сооружать деревянные тротуары. Магистрат издал приказ: «Новоладожский городской магистрат обще с господином городничим имея рассуждение о высочайшем Ея Императорского Величества путешествии через город Новую Ладогу, приказали: по прошпекту от подъёмного моста по левой стороне до соборной церкви сделать для проходу из досок мостки, стеляные шириной в один здешний аршин, для того тебе, квартирмейстеру, объявить живущим от подъёмного моста по обе стороны».

Городничий Прохоров тоже давал квартирмейстеру Кобелеву строгие приказы:

«По получении сего объявить всем здешнего города обывателям, что они каждый против своего дому сор и нечистоту убрали, особливо брёвна и отруби свозили с улиц во дворы, а притом стоящие по прошпекту канавы укрыли досками.

… все жители города во время высочайшего Ея Императорского Величества здесь в городе присутствия для такого высочайшего случая с 9 по 2 час. Пополуночи производили иллюминацию сжением нечадных свеч непременно…».

Эти приказы были выполнены наилучшим образом. Купечество города соорудило триумфальные ворота недалеко от соборной церкви.

4 августа Екатерина выехала из Шлиссельбурга в Новую Ладогу. В карете, сопровождаемая толпами народа, она доехала до канал, где пересела на судно, называемое трешкотом. В Дубно государыня выходила на берег и была встречена священником с животворящим крестом, к которому она прикладывалась. Местные крестьяне преподнесли ей хлеб-соль, ягоды. В Дубно «… смотреть изволила поставленного для безсмертной славы ботика, на котором блаженныя и вечной славы достойной памяти Государь Император Пётр Великий изволил по каналу ходить , притом висящую на стене на голубой ленте железную лопатку, которой начал Его Величество копать Ладожский канал. Осмотрев оное, продолжила свой путь…».

От Кобоны Екатерину сопровождали мушкетёры и гренадёры Суздальского полка, которые выставили на 4 станциях по 50 лошадей и по одной роте рядовых с полным числом обер-офицеров с барабанщиками и флейтистами.

5 августа «…пополудни в седьмом часу Ея Императорское Величество изволили прибыть в Новую Ладогу благополучно. У крыльца дворца на берегу канала самодержавную правительницу России встречали духовенство, дворяне, почётные горожане, купцы с жёнами. От купечества Екатерине были преподнесены хлеб-соль, живая рыба — большие стерляди, осетры и сырти. В прибытии в покои духовенство и вышеописанное купечество и их жён всемилостивейшее к руке пожаловала…».

На следующий день императрица посетила соборную церковь святого Николая в свите со своими кавалерами и фрейлинами. Она прослушала божественную литургию, затем прошла к пристани и прокатилась на лодке по Волхову, посмотрела начало строительства канала от реки Волхов в сторону Сяси. Именно в 1765 году в Приладожье началось строительство канала, который соединил две реки без шлюзов. В Санкт-Петербург она писала Никите Ивановичу Панину – воспитателю 11-летнего великого князя Павла: «Сегодня утром осматривала я канал, который приказала сделать от Сяси до Волхова и которого водоприёмник окончен в длину на десять вёрст, составляющих всё его протяжение. Окончание работы нам обещают в три года… Завтра поеду смотреть Волховские пороги».

В 1767 году городское купечество послало императрице «Наказ жителей Новой Ладоги», состоящий из 20 пунктов. Основное внимание в наказе уделялось развитию торговли «тутошних купцов», а пришедшим из других городов и уездов крестьянам на каналах и шлюзах «торговать запретить». Новоладожские купцы использовали любые возможности, чтобы добиться привилегий в торговле, освоении новых территорий для развития своей коммерции.

В 1785 году Екатерина II вновь побывала в Новой Ладоге. Она возвращалась из Боровичей водным путём на судах по реке Мсте через озеро Ильмень, по Волхову и Ладожскому каналу. В Новой Ладоге ей вновь был устроен торжественный приём. Городские знатные особы были приглашены на судно «на вечернее кушанье». Императрица щедро наградила всех дорогими подарками.

С 1773 года Новая Ладога стала уездным городом. Через пять лет был разработан её генеральный план, или, как его ещё называли, «план урегулирования». Это было время, когда активно работала Комиссия для устройства Санкт-Петербурга и Москвы, ведавшая градостроительством по всей России. При её активном участии в городе произошли большие изменения, упорядочился план городской застройки.

Строительство бесшлюзового Александровского (ныне Новоладожского) канала внесло последние коррективы в формирование города в прошлом веке. Здесь появилось большое количество постоялых дворов, а на берегу Волхова возник локальный центр с обелиском в честь строителей канала, часовней и деревянным двухэтажным зданием конно-промышленной конторы. Напротив стояли два маяка, показывающие вход в новосясьский канал.

В архивах Санкт-Петербурга хранится немало интересных документов, рассказывающих о жизни города Новая Ладога и Новоладожского уезда. В 1780 году городничий извещал горожан: «Сего апреля 19 числа пополудни в десятом часу имеет быть здесь в городе против Гостиного двора публичная экзекуция преступнику новоладожскому мещанину Осипу Маллоросиянцеву кнутом, о чём в городе через сие объявляется».

Как известно, экзекуц-плац был непременной принадлежностью многих уездных городов, где располагались воинские части. Помимо церковной службы и престольных праздников экзекуции были едва ли не единственным развлечением обывателей.

По Ладожскому каналу из столицы везли не только мануфактуру и заморские товары. Это был путь, по которому на восток и на север из Санкт-Петербурга гнали арестантов. В случае их побегов городские власти должны были организовывать облавы. В Новой Ладоге судили и приговорили к наказанию плетьми и к каторге крестьянку деревни Низово Пелагею Мартынову. Она укрывала в своём доме беглого разбойника Репку (Костыгова) и его сотоварищей.

Вот характерный для тех времён приказ городскому полиц- мейстеру: «По прочтении сего иметь тебе наиприлежнейшее старание чину здесь в городе по силе полученных Ея Императорского Величества из Санкт-Петербургского губернского правления нижеописанных людей поимённо арестовать: смертоубийцу Петровского уезда села Машланова Григория Глебова, крестьянина Семёнова, галерного ареста матроса Павла Паншенина, крестьянина Тимофея Седова, выходца мещанского села Званка, и посему вышеназванных найти и предоставить в здешнее городское правление».

Подлинной трагедией для населения были рекрутские наборы. В архивах сохранилось много документов о сыске бежавших рекрутов. Сохранилось дело о наказании кнутом и ссылке в Сибирь крестьянки помещика Мелгунова Евористьевой за укрывательство своего мужа А. Савельева, бежавшего из рекрутов.

При строительстве Ладожскогои канала были бунты голодных работников. Крепостные крестьяне тоже нередко брались за вилы и колья, протестуя против произвола помещиков. Доведённые до отчаяния крестьяне захватили пустоши и покосы в деревне Устье, записанные за помещиком И.А. Обратиным.

Интересно дело по обвинению крестьянина Михаила Слонова в возмущении крестьян деревни Бор Порожской вотчины против помещика камергера Шкурина. Для усмирения и «приведения в послушание» направлялись солдаты. Нередко случались стычки со смертельным исходом. Подпоручик Моисей Змеев выступил из Новой Ладоги во главе отряда из пятидесяти мушкетёров, одного сержанта, двух капралов и одного барабанщика. У деревни Бычкова Гора после длительных переговоров произошло сражение, в результате которого «два крестьянина было убито, восемь ранено, из которых четверо тяжело. Со стороны команды было ранено трое, из которых один тяжело, что уже оный и живота быть безнадёжен». Так жили…

На 1 января 1896 года в Новой Ладоге проживало 5057 человек мужского и женского пола. Православных было 4224, раскольников -160, католиков – 125, протестантов – 365, евреев – 145, прочих вероисповеданий – 65. По сословиям население распределялось так: дворян – 115 человек, духовного сословия – 56, почётных граждан и купцов – 320, мещан – 3196, военного сословия – 445, крестьян – 912, прочих сословий – 43.

В Новой Ладоге на тот период были городское трёхклассное училище, женское двухклассное городское училище, церковно-приходская школа, богадельня (капитал 22 тысячи и 14 человек призреваемых) и благотворительное общество для снабжения бедных пищей. В земской больнице числилось 30 коек. В 1895 году город имел доходов 23889 рублей, расходов – 20889 рублей, в том числе и на городское управление – 5525 рублей. На народное образование тратилось в год 1970 рублей, на благотворительность – 235 руб- лей, на врача – 520 рублей.

Десять городских промышленных заведений работали почти без остановок. Были в Новой Ладоге лесопильный и известковый заводы. В 12 питейных заведениях шла бойкая торговля. На город приходилось 86 лавок и магазинов. Всех жилых зданий было 505: из них 33 каменных дома, и 472 деревянных; нежилых – 56 каменных и 893 деревянных. В каменных нежилых зданиях располагались в основном административные и общественные учреждения, а в деревянных – складские помещения.

Для поддержки коммерции в Новой Ладоге работал городской общественный банк, а при казначействе и почтово-телеграфной конторе две сберегательные кассы. Для желающих были открыты две библиотеки. Таким видел обыватель свой уездный центр в конце прошлого века. Для Новой Ладоги очередное столетие заканчивалось тихо и спокойно. Не ожидалось никаких потрясений. Типичный российский провинциальный город жил своей обычной размеренной жизнью, пока в неё не ворвались свежие ветры перемен. Но это уже другая история.

Реять парусам гордо

В устье Свири в любую погоду чувствуется дыхание Ладоги. Бывает так: тихо, ярко светит солнце, водная гладь где-то у горизонта сливается с небом образуя бесконечное голубое марево. Но вот появилось небольшое облако, и… всё, озеро не узнать. Загулял ветер, поднялись крутые волны. Налетает шторм – яростный, неожиданный, с воем ветра в мачтах, с криками борющихся с непогодой людей.

А через два часа снова покой и тишина, словно и не было бури, необузданной стихии.

Нигде не написано, что царь Пётр Великий любил неукротимую Ладогу. Но именно берега рек, которые впадают в озеро, стали колыбелью российского Балтийского военного флота.

В 1701 году царь Пётр провёл три месяца в Воронеже в занятиях по приведению в исправность судов Азовского флота. Он также занимался организацией и устройством Воронежского адмиралтейства. На следующий год он совершает поход на Белое море, во время которого посещает берега Ладожского озера, изучает устья Волхова, Сяси, Паши, Свири и Ояти. Из Архангельска государь возвращается на… кораблях. По его приказу была устроена дорога от селения Нюхча в Онежском залива до Повенецкого погоста. По ней сухим путём до Онежского озера было протащено две яхты и несколько гребных судов. После трудного перехода через лесаПётр вместе со своими соратниками, мастеровыми людьми и солдатами на судах совершает переход через Онежское озеро и по Свири спускается до Сермаксы. Это село и сейчас стоит на Ояти в Лодейнопольском районе, в двадцати километрах от Паши. Когда-то по их берегам жило многолюдное племя весь, прямыми потомками которого являются вепсы. Именно из их языка пришли названия: Свирь – глубокая, Паша – широкая, Оять имеет корень «оя», что по-вепсски означает ручей.

Во время этого путешествия дворцовое село Сясьское Устье, которое впоследствии стало Сясьскими Рядками, было избрано первым местом военного судостроения для будущего Балтийского флота. В указе Пётр писал: «Делать корабли на реке Сяси, которая впала в Ладожское озеро от Ладоги в 30 верстах, или по реке Паше, которая впала в реку Свирь, а Свирь в Ладожское озеро, осмотря где пристойно, из соснового лесу».

На берегу Сяси около устья было замечательное во всех отношениях место для строительства боевых кораблей: рядом озеро, прекрасные сосновые боры стояли по берегам, да и с людьми не было проблем. Село Сясьское Устье могло обеспечить верфь рабочими людьми.