Путешествие из Волховстроя в Петербург…

В середине января сего года, сев в утреннюю электричку, я поехал в Санкт-Петербург. Электричка затемно начала свой неторопливый путь, и почти сразу в дверях показались контролёры. По первому призыву приготовить билеты к проверке пассажиры послушно полезли в карманы. Я сидел с пожилой женщиной, она предъявила проездной билет, а я — билет, купленный в кассе вокзала. За нами расположились две старушки. Дошла очередь проверить билеты и у них. И тут началось то, о чем до сих пор стыдно вспоминать. Контролёры, две женщины, с удивлением обнаружили у бабушек просроченные проездные билеты. На вопрос: "Почему билеты прошлогодние?" бабушки ответили, что не успели поменять, живут в деревне, дом без присмотра не оставить. А тут срочно нужно приехать на встречу с однополчанами… Бабушки показали все документы, указывающие на то, что они имеют право на льготный проезд. Среди прочих документов были и удостоверения участников боевых действий в Великой Отечественной войне. Я повернулся и смотрел на эту картину. Подумал, что сейчас контролёры извинятся и поклонятся низко в пояс этим хрупким женщинам, которым было уже далеко за 80, пожелают долгих лет жизни и благополучия, ведь на их плечах в те грозные военные годы держалась страна, на этих плечах принесли Победу наши войска, одолев фашизм. Но контролёры с сухостью написанных инструкций, пожурив бабуль, потребовали оплатить полную стоимость билетов, а это 225 рублей каждый. Бабушки не стали пререкаться, а покорно отсчитали положенную сумму и, получив билеты, в течение получаса просто молчали. Они молча сидели и смотрели куда-то в тёмное окно. И до того было обидно, как будто унизили не бабушек этих, а меня самого и всех, кто всё это наблюдал. Возмущаться и пререкаться  со служителями инструкций и положений было бессмысленно: формально они правы, документы у ветеранов действительно просрочены… Но все же, все же…
 Наверно, когда-то давно, когда ещё девчонками поднимали сельское хозяйство в период коллективизации, когда во время войны таскали на своих девичьих плечах раненых бойцов, спасая им жизни (возможно, и родственника того же контролёра), когда восстанавливали разрушенное послевоенное хозяйство, они мечтали, что настанут счастливые времена, когда они вздохнут свободной грудью, и будет им почёт и уважение. И дождались… Вот оно -  уважение и вот он — почёт.  Просто не могли знать эти бабушки, что настанут времена, когда у железной дороги, которую они восстанавливали после бомбёжек, будет и президент, и куча вице-президентов, и очень строгие контролёры. И что-то безрадостная картина вырисовывалась не только в тёмном окне…
Через полтора часа стало светать. На очередной остановке зашёл в вагон здоровенный мужик. Усевшись рядом и накинув капюшон, он задремал. В очередной раз контролёры проплывали по вагону, но мужика почему-то не стали будить для проверки наличия  проездного билета. Наблюдая эту картину, я удивлялся их непринципиальности в выборе контролируемого объекта. Или на этот случай действуют иные инструкции?
В дорогу я взял пару тысяч рублей. Семейный бюджет невелик, но подумал, что домочадцы не будут меня корить за то, что я поделюсь с бабушками своими "кровными". Подождав их у входа в метро, я сунул в руку одной из них тысячу и что-то попытался сказать о несправедливости в ситуации с билетом. Мои ветераны растерянно выслушали короткое объяснение и уже вслед пожелали мне здоровья. А я ехал вниз на эскалаторе и чувствовал большое облегчение, потому что в данном случае хоть что-то сделал для установления справедливости.