Рожденный в Ленинграде

Борис Александрович родился в Ленинграде в 1937 году. Его воспоминания о блокаде немногим отличаются от воспоминаний других детей, переживших те черные времена. Своего отца он практически не помнит, тот погиб еще в Финскую кампанию. Мать воспитывала Бориса с его братом, который на шесть лет старше, одна. Жили они на Большом проспекте на Петроградской стороне в одной из комнат трехкомнатной коммунальной квартиры. Когда началась война, соседи уехали, но разрешили пользоваться их жильём и оставшимися там вещами. Во время блокады всё, что можно было продать, продали, а тем, что можно было сжечь, топили печь. В доме, где жили Вороновы, находилась база скорой помощи, которую во время войны переоборудовали в госпиталь. Там мама и работала санитаркой. Рядом находился кинотеатр «Арс» (1930-1972), ныне театр им. Миронова. Этот дом, построенный архитекторами К.И. Розенштейном и А.Е. Белогрудом, является поистине шедевром архитектуры начала ХХ века. Есть мнение, что именно этот объект и способствовал тому, что район не часто подвергался бомбежке. Ботанический сад и речка Карповка – еще два места, которые помогли семье Вороновых выжить в блокадном Ленинграде. Весной 1942 года знакомая мамы запускала их в ботанический сад, где можно было нарвать травы, которую ели. В ход шла любая зелень — и лебеда, и крапива. Некоторые моменты того страшного периода навсегда въелись в детское сознание Бориса. Например, когда в магазине у матери, которая только что отоварилась и держала на руках маленького сына, чья-то рука выхватила заветные граммы хлеба и оставшиеся на два дня карточки. В тот момент Вороновы лишились «золотого» запаса, а маленький Борис на всю жизнь запомнил крик и ужас мамы от потери. Воришку не удалось поймать, а до выдачи следующей порции карточек надо было прожить целых два дня. Ещё Борис Александрович хорошо помнит бесценный мешочек сухарей. Насушенные остатки хлеба, которые маме осенью 1941 года передала её сестра, работавшая в кафе на аэродроме в Ропше, помогли спасти целую семью от голодной смерти. Мама кормила мальчишек по часам, строго разделяя на три раза дневную норму еды. Каждый раз она, правда, бывала разная. В зависимости от того, что можно было достать и приготовить. И хотя детям тяжело было понять почему, но они четко знали, что их покормят, когда стрелки часов примут определенное положение. А есть хотелось постоянно. Во многом благодаря такому режиму питания все остались истощенные, но живые. Тревога от всего происходящего вокруг летала в воздухе, передавалась она и детям, а особенно ощущалась, когда мамы не было рядом. Тогда выручало радио, которое жило 24 часа в сутки. Звуки метронома помогали понять, что происходит: если частота ударов увеличивалась, значит, воздушная тревога, если слышался спокойный ритм — отбой. Получалось, что даже когда дети оставались одни, они не чувствовали себя в полном одиночестве. А еще на четырехлетнего ребенка произвел впечатление голос Ольги Берггольц, читающей стихи из радиоточки.

В августе 1942 года семья Вороновых перебралась в Костромскую область к родственникам матери. Борис Александрович вспоминает, как на станции Кобона детей угостили большим куском хлеба и стаканом сладкого, как им казалось, молока. А мама ругалась и велела много не пить, чтобы не получить расстройство желудка. Как только разрешили вернуться в Ленинград, а это был 1945 год, семья, не раздумывая, перебралась обратно в город. После возвращения мама пошла работать дворником, потому что тем предоставляли жильё.

Всё пережитое сыграло свою роль и в дальнейшей судьбе нашего героя, а именно при выборе будущей профессии. В 17 лет он поступил в военно-морское училище, окончил его и 33 года своей жизни посвятил военному делу. В 1980 году, уже в чине полковника, приехал жить и работать в Волхов.

Как интересно переплетаются судьбы! В блокадные годы жизнь связала Ленинград и Волховстрой: первый поезд с продовольствием, первое после перебоя электричество, путь которому прокладывали по дну Ладоги, и все те, кто отдал свои жизни на защите блокадного города… Спустя много лет ленинградец стал волховчанином. Возможно, именно эта связь и вдохновила Бориса Александровича, как человека еще и творческого, с прекрасными вокальными данными, к написанию пятого куплета, ставшего связующим звеном между ленинградцами и волховчанами, в знак памяти и большого уважения к людям, на долю которых выпали страшные события 1941-1943 года. Таким образом, Борис Александрович высказал им благодарность за свою сохраненную на долгие годы жизнь и жизни следующих поколений.

В тяжёлые годы блокады

Шла помощь от вас велика.

И не было выше награды,

Чем хлебом прибавка пайка.

Глазам не давая смыкаться,

Трудились вы ночи и дни.

Всё помнят о вас ленинградцы

И вам благодарны они.

Борис Александрович мечтает, чтобы дописанные им слова песни звучали в сердцах всех жителей земли волховской, и не только их. Ведь недаром говорят, память священна, а пока она жива, живы и те, на чьем счету множество спасенных жизней.

Ещё одной нитью, связующей поколения, стала переделанная Борисом Александровичем песня «Живая память» на стихи Сергея Острового. В исполнении Б.А. Воронова она звучит так:

Нас всё меньше и меньше,

А ведь было нас много.

Шли по жизни суровой

И нелегкой дорогой.

Наши руки болели,

Только мы не роптали,

Мы блокадное лихо

На себе испытали.

Вас всё меньше и меньше,

Вы уйдете далече

Это вы погасили

Бухенвальдские печи.

Ваши роты редели,

Ваши души седели,

Смерть погреться ходила

К вам в окопные щели.

Нас всё меньше и меньше.

Стали редкими встречи.

Никогда не сгибали

Пред опасностью плечи.

На заводах и в поле

Стыли души и руки,

Чтобы счастливы были

Наши дети и внуки.

Нас всё меньше и меньше.

Мы уйдем не в забвенье.

Вспоминайте нас чаще

И в беседах, и в пенье.

Вам, идущим за нами,

Делать жизнь нашу краше,

Совершенствуйтесь сами

И Отечество наше.

Эти строки говорят сами за себя. Действительно, нам надо делать жизнь краше. И добавить к этому нечего.