"Хочешь мира - готовься к войне"

Долгое время анализ причин поражений Красной Армии в летний период 1941 года зависел от политической конъюнктуры в обществе. Сегодня, когда в научный оборот вошло большое количество документов как предвоенного периода, так и военных лет, которые прежде были скрыты под грифом "совершенно секретно", и когда нет партийно-идеологической цензуры, многие историки предпочитают рассуждать о "проблеме 22 июня" с позиций новых старых идеологических мифов. Соединенные два слова — это не просто так. Это потому, что все легенды и фальсификации войны родились в агитпропе КПСС при Хрущёве, а нынешний буржуазный агитпроп лишь повторяет старые вымыслы и домыслы, ничего нового не изобретая. После ХХ партсъезда было завершено оформление мифа о внезапности нападения немцев как основной причине летнего поражения советских войск.

Давайте попробуем разобраться, для кого начало войны 22 июня 1941 года было внезапным. Любая военная операция стремится достичь неожиданности удара — это проявление военного, полководческого искусства. Внезапность может быть достигнута на стратегическом, оперативном или тактическом уровне. Была ли 22 июня внезапность стратегической? Нет. Все предвоенные годы страна и народ жили в ожидании большой войны. В стране делалось всё для подготовки к отражению вторжения: перестраивалась экономика, готовились кадры через ОСОВИАХИМ, усиливалось патриотическое воспитание молодежи, велись исследования и разработки в области новейших видов оружия.

Прямая подготовка СССР к войне с Германией началась после Мюнхенского сговора. В момент подписания этого соглашения Германия имела 47 дивизий, Чехословакия — 45 хорошо вооруженных и обученных дивизий с первоклассными по тому времени пограничными укреплениями. Франция, как союзник Чехословакии, могла в случае конфликта выставить 15 дивизий. Советский Союз в соответствии с Договором 1935 года (чехословацко-советский договор о взаимопомощи в случае агрессии) также привел в боевую готовность и сосредоточил у западных границ 30 стрелковых, 10 кавалерийских дивизий, 1 танковый корпус, 3 танковые бригады, 12 авиационных бригад из состава приграничных округов. Располагая такой силой, можно было не только остановить Гитлера, но и ликвидировать очаг войны ещё в зародыше. Но 29 сентября 1938 года в Мюнхене главы правительств Великобритании (Н. Чемберлен), Франции (Э. Даладье), Германии (А. Гитлер) и Италии (Б. Муссолини) подписали соглашение о передаче Германии Судетской области Чехословакии. Стало очевидным, что Запад целенаправленно подталкивает Германию к агрессии на Восток. Не для того мировой империализм, в первую очередь США, восстанавливал экономическую и военную мощь Германии, чтобы одергивать Гитлера в самом начале нового "дранг нах остен", конечной целью которого являлось завоевание восточных славян и уничтожение СССР. Дальнейшие события более чем наглядно это показали — полная оккупация Чехословакии, разгром Польши, "странная война" Англии и Франции против Германии на западном фронте с 3 сентября 1939 года по 10 мая 1940…

Гениальным дипломатическим шагом Советского правительства и, в частности, Сталина было заключение с Германией 23 августа 1939 года Пакта о ненападении, известного на Западе как "пакт Риббентропа-Молотова". Предложение исходило от немцев: накануне, 19 августа 1939г., они согласились предоставить СССР кредит в 200 миллионов марок на очень выгодных условиях. Не воспользоваться таким предложением, мягко говоря, было бы недальновидно, и почему? Аналогичные пакты о ненападении уже подписали с Германией Англия и Франция — это первое, второе — на дальневосточных рубежах страны шли ожесточенные бои на Халхин-Голе, и было неизвестно, чем ещё они могли закончиться. Кроме того, немцы обязались воздействовать на своих союзников-японцев.

Сталин, конечно, понимал, что Гитлер этим Пактом хочет обезопасить себя с востока. Думается, что Сталин знал и о сроках нападения вермахта на Польшу и мог предполагать обо всех событиях, которые будут разворачиваться в Европе. Да, Сталин, как, впрочем, и Рузвельт, и Черчилль, надеялся, что Германия увязнет в войне с Францией и Англией года на два. Никто из политиков и военных Запада, в том числе и сами немцы не ожидали, что Франция будет разгромлена за 40 дней, что Англия в панике, бросив все оружие, едва успеет убраться за Ла-Манш. После капитуляции Франции 22 июня 1940 года "акт о капитуляции был подписан в том же вагон-салоне, специально вытащенном из музея, в котором 11 ноября 1918 года Германия заключила перемирие с Антантой: это был, как бы сейчас сказали, "сильный жест Гитлера". Сталин понял, что Советскому Союзу придётся воевать со всей Европой, и все силы были брошены на подготовку к войне. Уже осенью началась скрытая мобилизация запасников. В Красную Армию было призвано из резерва более 800 тысяч человек, из них во внутренних округах были сформированы те самые дивизии, которые 6 декабря 1941 года одержат первую победу под Москвой.

21 июля 1940 года Гитлер отдал распоряжение начать разработку "плана Барбаросса" — плана войны с СССР. 18 декабря 1940 года Верховное главнокомандование вооруженными силами (ОКВ) издало директиву №21, в которой излагался его окончательный вариант. А 31 января 1941 года Главное командование сухопутными войсками (ОКХ) своей "Директивой по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск" определило срок готовности к нападению на СССР — 15 мая 1941 года. Сталину поступали предложения от отдельных руководителей РККА нанести упреждающий удар, и был даже разработан план, о чём так много говорилось в конце 90-х годов прошлого века. Но Сталин отверг подобные меры, отказался он и от предложения начать мобилизацию в стране. Сталин хорошо знал, что в 1914 году именно мобилизация, объявленная Николаем II, позволила Германии представить Россию как агрессора и тем самым сплотить население Германской империи. Нельзя было и наносить превентивный удар Красной Армии по Германии, так как на Западе он был бы расценен как акт агрессии и вызвал бы ответные действия уже не одной Германии, а всей Европы, включая и Великобританию, находящуюся в состоянии войны с Германией. Советское руководство знало, что во время советско-финляндской войны английское правительство собиралось вмешаться в этот локальный конфликт на стороне Финляндии. Как бы ни пытались современные историки облагородить политику Великобритании, вплоть до конца 1941 года существовала вероятность того, что англичане и немцы смогут договориться друг с другом за счёт уничтожения Советского Союза. Межимпериалистические противоречия были всё-таки менее острыми, чем классовые.

Возможно, война и началась бы в обозначенные сроки, но в апреле произошла незапланированная война с Югославией и Грецией, особенно воздушно-десантная операция (20 мая — 1июня 1941года), которые отвлекли почти треть всех ВВС Германии и вынудили Гитлера передвинуть срок нападения на СССР на середину июня. 17 июня на совещании с командующими группами армий Гитлер назвал окончательное время вторжения: 3 часа 15 минут 22 июня 1941 года.

Наше руководство отреагировало мгновенно. 18 июня Генеральный штаб РККА издал директиву о приведении в состояние повышенной боевой готовности приграничных округов и флотов. Командующим предписывалось под видом плановых летних учений развернуть войска первой линии в укрепленных районах и быть готовыми к отражению противника. Согласно этой директиве 18 июня был переведен в готовность №2 Черноморский флот, 19 июня — Балтийский и Северный. Однако директива Генштаба не была выполнена генералом армии Д.Г. Павловым, командующим Западным особым военным округом, а именно здесь, в направлении Минск-Смоленск-Москва, немцы наносили главный удар. Директива фактически не была доведена до тыловых органов, поэтому выдвигающиеся в сторону границы войска имели один штатный комплект боеприпасов, а это 15 патронов в подсумке на одну винтовку. Поэтому так много оказалось захваченных немцами в плен бойцов, в первые недели боёв — без патронов и снарядов не повоюешь. Вообще из 57 дивизий первого оперативного эшелона в состояние готовности к утру 22 июня было переведено 15. С началом войны проявилось всё: трусость одних, измена других, русское разгильдяйство третьих, безграмотность в управлении четвертых и т. д. Но было и величайшее самопожертвование, и исключительная стойкость, и беззаветный героизм, перед которыми меркнут самые легендарные подвиги прошлого. Уже после первых недель боёв немцам стало ясно, что здесь придется вести совсем иную войну, чем в Европе, и что "блицкриг" против Советского Союза не получится.

В ночь с 21 на 22 июня руководству страны было не до сна ни в Кремле, ни в Наркоматах обороны и ВМФ, все были на рабочих местах. Нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г.К. Жуков подготовили директиву о приведении всех частей и соединений в полную боевую готовность. Один факт: если адмиралу Н.Г. Кузнецову достаточно было по телефону ВЧ сказать: "Немедленно перейти в готовность №1", чтобы флоты начали действовать по заранее отработанному плану, то в сухопутных войсках такого механизма не было. Так что оперативной внезапности вторжения не было — были грубые просчеты на всех уровнях военного руководства, подвела и связь. 22 июня была создана и достигнута внезапность тактического уровня. Один из законов военного искусства гласит: тот, кто выбирает время и место удара, всегда выигрывает бой или сражение. Немцы выбирали время и место своих ударов, которые оказались внезапными для советских частей и соединений, и поэтому наши войска несли большие потери и терпели поражения.

Внезапностью можно как-то объяснить, почему сотни советских самолетов в первый день вторжения были уничтожены германскими "Люфтваффе" на земле, на базовых аэродромах, хорошо известных немецким летчикам. Но внезапностью не объяснить, почему наши самолеты к 22 июня так и остались на аэродромах своего постоянного базирования, когда согласно директиве ГШ от 18 июня они должны были быть рассредоточены по запасным аэродромам. Внезапностью можно объяснить поражения советских войск и соединений в пограничье, но как объяснить неудачи дивизий и корпусов, выдвигаемых к границе из тыла: у них были недели, а то и месяцы на отмобилизование. Причина — не во внезапности, а в неумении на начальном этапе большей части командного состава РККА воевать в условиях современной маневренной и технически высокооснащенной войны. Напрашивается вопрос, почему руководство Генерального штаба не проанализировало опыт ведения боевых действий вермахтом в Европе и не сделало соответствующих выводов из него, закрепив анализ соответствующей директивой по подготовке и переподготовке командных кадров Красной Армии?

Сегодня нашими историками много написано о репрессиях 37-го года, которые негативно отразились на командном составе Красной Армии. Уважаемые читатели, это ещё один миф хрущевской "оттепели". Ему были известны подлинные цифры политических репрессий, в том числе и в Красной Армии, но они тщательно скрывались от народа и считались высшей государственной тайной. Так вот, согласно рассекреченным документам, в 1937 году из армии по политическим мотивам было уволено (не расстреляно!) 7,7%, а 1938 году — 3,8% от списочной численности комсостава РККА. Приговорено к высшей мере социальной защиты, так тогда называлась смертная казнь, всего лишь 10% от числа уволенных. Нехватка же командных кадров в армии перед войной объясняется тем, что с 1 сентября 1939 года был принят закон о всеобщей воинской обязанности, и до 1мая 1941 года было сформировано более 150 новых стрелковых, бронетанковых и механизированных дивизий. К 22 июня, на начало войны, не хватало 240 тысяч командиров взводов, рот и батарей.

Главная же причина была психологическая. Не хотелось нашим людям верить в неизбежность войны (может быть, как-то обойдется?). Боялись не только войны, ибо были не готовы — боялись даже думать о войне. Приведу один пример из книги светлейшего князя вице-адмирала А.А. Ливен "Дух и дисциплина нашего флота" (С.-Пб, 1914г.). Он так объясняет "внезапность" нападения Японии на Россию: "К чему мы готовились? К чему мы стремились? К чему угодно — только не к бою. Накануне объявления войны в Порт- Артуре запрещалось говорить о предстоящем разрыве с Японией. Считали, что такие разговоры произведут панику в личном составе. Мысль о войне всегда отодвигалась на задний план как неприятная, и все стремления были направлены к ее избежанию". Вот почему все инспекторские проверки 1940-1941 года командиров РККА проводились лишь по огневой подготовке, то есть умению стрелять, а не воевать. Главному — уметь управлять боем — придавалось второстепенное значение, а потому насыщенность войск средствами связи была слабая. Тогда ещё не понимали, что "связью войну не выиграешь, но без связи ее проиграешь". Вот почему все директивы Генерального штаба до низов доходили с опозданием, а управлять боем было вообще невозможно…

За все просчеты командования сполна заплатил советский народ — почти 30 миллионами жизней, невероятными разрушениями, чудовищным напряжением всех физических, духовных и нравственных сил. Наша Победа — самая дорогая победа в мире. А потому — священная и бессмертная.